потом мучает, потом хочет поговорить? С чего бы ей это терпеть? – Дай пройти, мне домой надо.
– Никуда тебе не надо, не ври, – Георгий улыбнулся свой трогательной нервной улыбкой. – Я хотел… Слушай, я хотел…
Он замялся. Лара сложила на груди руки, честно ожидая, когда он решится, но он только натужно дышал и приглаживал щетину на голове. От запаха пота, смешанного с запахом одеколона, которым Георгий побрызгался, видимо, только что, засвербело в носу.
– Не мучайся, – произнесла Лара, не дождавшись, когда он закончит. – Я домой пошла.
Она попыталась протиснуться, как Георгий резко схватил ее за плечи и прижал к стене. Лара ушиблась затылком, перед глазами вспыхнули белые искры.
– Ты больной что ли?! – со слезами в голосе вскрикнула она. – Тебе что, нравится людей мучить? Может, тебе к врачу сходить, Гош?!
– Извини, – глухо ответил он. – Я поцеловать тебя хотел, – добавил он, глдя, как виноватая собака.
Лара слегка опешила. Поцеловать? Он что, издевается?
– Ну так целуй, а не бей об стену, – раздраженно сказала она, все еще держась за голову. Шишка будет. – Хочешь, я глаза закрою?
– Давай, – с облегчением отозвался он.
И Лара, забыв о боли, об обиде, обо всем на свете, закрыла глаза. Кровь стучала в висках. Внизу живота снова все сладостно сжалось. Вот сейчас… сейчас…
Георгий осторожно прижал Лару к стене и провел рукой по щеке, видимо, насмотрелся в кино. Его рука скользнула по талии, и все в Ларе отозвалось трепетом. В следующее мгновение губы осторожно прикусили ее нижнюю губу. В ответ Лара лизнула их языком. Шершавые… И мятные, после жвачки… Георгий, кажется, не ожидал такого и отстранился.
Лара открыла глаза и увидела его удивленное, совершенно растерянное лицо. Она взяла его плечи и мягко потянула к себе. Ее пальцы скользнули в раскрытую ладонь. Их губы снова встретились. Затем снова, и снова, и снова…
К остановке они шли вместе, держась за руки, несмотря на крепчающий ноябрьский мороз. Уже поднимаясь по ступеням автобуса, Лара обернулась, чтобы помахать рукой: впервые за все время Георгий выглядел по-настоящему счастливым.
Вскоре Лара узнала, почему Георгий такой нервный, мама рассказала. Его отец был военным, и потаскал семью по всей стране: Гошу, жену и бабушку. Когда они приехали сюда, им на четверых дали комнату в общежитии с удобствами по коридору, и вот только недавно им досталась однокомнатная квартира. Уединиться, само собой, Георгию было негде. Лара даже пожалела его – ее-то семья жила в двухкомнатке, и у Лары всегда имелось свое пространство.
Еще это означало, что у него встречаться не получится – дома всегда была бдящая бабушка, а приводить мальчиков к себе Лара пока не решилась. Им оставалось ошиваться по остановкам, подъездам, дешевым кафе. Однако в последнем было больше душевного уюта: они робко целовались, сидя в углу на протертом диване, рядом дымился золотой чай в пластиковых стаканчиках, с плавающей четвертинкой лимона, а на бумажной тарелке лежало какое-нибудь