семейную жизнь мы разделили с матерью Владимира – жить нам пришлось в однокомнатной квартире вместе с ней. Сначала всё было хорошо, но через какое—то время с её стороны стала проявляться какая—то ревность к собственному сыну. И день за днём неприязнь росла, как снежный ком, пока не превратилась в открытую ненависть и агрессию. Свекровь всё чаще стала открыто раздражаться, скверно высказываясь о совместном проживании в её квартире. Всегда, когда она видела, что Володя проводит время со мной и с ребёнком, она выдумывала для него разные задания: то на рынок отправит, то вынести мусорное ведро надо, то в магазин пошлёт – поводов выслать его из дома она находила множество. Всё это было для того, чтобы мы не проводили время вместе и не обсуждали какие—то семейные дела.
Дальше – больше. Свекровь начала проявлять раздражение: она, не стесняясь, кричала и обзывала, с каждым днём один конфликт накладывался на другой, в конце концов, совместное проживание стало невозможным. Я несколько раз просила мужа уйти на съёмное жильё и оставить его маму, чтобы она не вымещала на нас злобу. Я лишь хотела, чтобы она жила спокойно в своём доме, чтобы мы не раздражали её, чтобы в моей семье не было этого негатива.
Время летело быстро – сынишке пошёл второй годик. Отец безумно любил его, постоянно играл и занимался с сыном, уделяя ему максимум своего внимания. Ко мне он тоже относился с пониманием и просил не реагировать на эмоции матери, поскольку сам этому не придавал особого значения. Мой муж просто жил счастливой семейной жизнью. Я же понимала, что жить совместно больше нельзя. Но и купить или получить жильё от исполкома было невозможно: в то время такие желающие, как мы, выстраивались в очередь, – люди ждали годами, чтобы обзавестись своей квартирой. А снять жильё было ой как нелегко.
Вскоре Владимир устроился работать в военный городок, где ему обещали помочь решить жилищный вопрос. Мечта о том, что когда—то появится свой угол, всех нас окрыляла, придавала сил. Мы все терпели, ждали и надеялись, что взаимоотношения скоро наладятся.
Я снова забеременела. Узнав об этом, не сказав ничего мужу, я самостоятельно приняла решение сделать аборт. Обстановка в семье была очень напряжённой, рожать ребёнка в таких условиях я просто побоялась. Когда Володя ушёл на работу, я оставила сына с родственницей, а сама поехала в больницу.
После введения наркоза наступила клиническая смерть, которая длилась несколько минут. Помню, как летела, свернувшись зародышем, с невероятной скоростью по огненной трубе. Языки пламени окружали меня, вокруг стоял ужасный гул, настолько сильный, что закладывало уши. Мне хотелось только одного – чтобы этот звук прекратился как можно быстрее. В конце трубы я увидела ослепляющий белый словно «манящий» свет, который в какой—то момент стал центром моего внимания: он притягивал меня, – настолько он был тёплым, любящим и нежным. Мне этот свет казался приятным и магическим. Я помню, что хотелось как можно скорее