видимо, промыслы Божьи!». Не знаю почему, но такие вещи я всегда замечала за взрослыми.
Я очень любила беседовать с бабушкой Серафимой на необычные для ребёнка темы. Так, я спрашивала: как появились на Земле животные, люди? Меня интересовало, как на небе звёзды висят и не падают? Как и кто создал Луну, Солнце? На все эти вопросы, которые я задавала в свои шесть лет, даже бабушка не знала ответы, и лишь недоумевала: «И как в твою голову приходят такие мысли?».
Я подрастала, и все вокруг подмечали: «Как старуха – не по годам». Иногда к бабушке Серафиме заходили соседи и рассказывали о каких—либо событиях, личных проблемах, здоровье. Я же, играя в свои куколки, вслушивалась во взрослый разговор и в конце рассказывала, что произойдёт и чего ждать. На это бабушка, как правило, возмущалась: «А тебя не спрашивают, сиди и играй, мала ещё». Но проходило время, и то, что я говорила, – сбывалось. Откуда могла я знать, кто мог мне подсказывать? Что это? Видение? Интуиция? Ангел—хранитель? В начале семидесятых годов об этом особо не задумывались, да и говорить о таком было не принято.
Отрочество. Юность
Мы жили и воспитывались вместе с двоюродной сестрой Ниной. Часто бегали на берег Волги, – дом стоял в пяти минутах ходьбы от водоёма. Побережье было очень красивым: небольшие возвышенности сменялись равнинами, где росли всевозможные целебные травы. Бабушка учила нас, рассказывая, как во время войны люди ели эти травы и выжили при голоде. Мы бегали на берег реки купаться и собирать землянику, целебные травы, щавель и всё съедобное, чем были богаты волжские берега. А ещё любили смотреть, как шлюзуются катера и пароходы.
Скучным наше детство назвать нельзя. Вместе с соседскими детьми мы создали собственный детский театр. Ставили всякие сценки и спектакли, потом раздавали пригласительные билеты взрослым и показывали нашу актёрскую игру. Мы часто экспериментировали: закапывали гербарии – выкапывали в песке ямку, укладывали туда цветы, накрывали стеклом и сверху присыпали песком. Чтобы не потерять место, делали метки, и проверяли каждый день: раскопаем, посмотрим через стекло и снова засыпаем песком, – так мы наблюдали, что происходит с цветочками.
Зимой очень любили кататься на лыжах, на коньках, на санках с горки. Однажды, когда мне было шесть лет, мы с сестрой и другими детьми пошли на озеро кататься на коньках, а в то время фигурных коньков почти ни у кого не было, – они были большой редкостью из—за дороговизны. А те коньки, что были, представляли собой лезвия, которые надевали на валенки и прикручивали верёвочками на палочку, чтобы конёк держался на обуви. У меня одно лезвие свалилось, а другой конек потащил в сторону, где летом росли камыши, а зимой от них торчали лишь сухие стволы. На том месте образовалась небольшая полынья, я упала в неё и сломала руку, вся промокла. И так испугалась, что даже не заплакала, – боялась, что если разревусь, то меня больше не будут