ерунды, будь то пропажа одной-единственной вилки или 30-секундное опоздание партнера по ситтингу.
А потом это происходит и с мужчинами. 12—14 часов работы – звучит, поначалу, не так уж и страшно, но давайте вспомним график ассистента официанта. Обычно первая смена – завтрак (с 6 до 11) или ланч (11—16), после чего ты получаешь короткий перерыв и заступаешь на вечернюю смену, одинаковую для всех, начинающуюся в 16.30 и длящуюся… Ну, как получится. Иногда везет, и уже в полночь ты можешь быть свободен, но ближе к генеральной уборке, случающейся, как я уже рассказывала, два раза в неделю, можешь и не мечтать о том, чтобы закончить раньше 2-х часов ночи. И да, после этого к 6 утра тебя уже ждут. Впрочем, если ты работаешь на ланче, то есть, не должен показываться в ресторане раньше 11 утра, у меня для тебя есть любопытная новость: раз в неделю ты вполне можешь получить еще и смену в ночном буфете на дискотеке, так что после своего вечернего сервиса ты продолжаешь пахать.
В среднем, у тех, кто работал в утренние часы, на сон оставалось часа четыре, не больше, но появлялось время на то, чтобы выйти в порт, чего были абсолютно лишены счастливчики, которые могли спать почти до полудня.
И – деталь, которую я не могу обойти стороной. После окончания рабочего дня, независимо от того, насколько катастрофично малое количество часов отсчитывал будильник, мы всегда ходили в бар, чтобы снова, пусть и ненадолго, почувствовать себя живыми людьми со своими интересами и желаниями, а не просто винтиками в системе. Пропустишь посиделку хотя бы раз – и уже ощущаешь подкрадывающуюся на мягких лапах в прорезиненных рабочих галошах депрессию.
Так вот, Нельсон представлял собой образчик того, что происходит на борту с человеком, устойчивость психики которого, похоже, и в лучшие годы вызывала сомнения. Он летал по ресторану на крыльях всеобщей истерии, привнося в нее привкус только ему присущей безысходности.
– Чеча-чача-кеча-чача! – внезапно заголосил он прямо над моим ухом.
Я, загружая в тележку очередной многокилограммовый груз, вопросительно приподняла бровь.
– Чече-чача-кача-чече!!! – еще пронзительнее заверещал он, заставляя меня усомниться не только в моем знании английского, но и в правильности принимаемых мной карьерных решений.
– Нельсон, я тебя не понимаю. Ты можешь один раз внятно сказать, что тебе нужно? Чили?
– Чече-чече-чача-чече!!! – надрывался он, наклоняя голову из стороны в сторону.
– Ну и что это значит? – полюбопытствовала я, наблюдая его пантомиму. – Это вообще «да» или «нет»?
Отчаяние на лице Нельсона намекало на то, что нет, не разгадала я его шараду. Но краем глаза я заметила, что у гостей с соседнего столика вода в стаканах начала заканчиваться, и у меня не осталось ни секунды на наши увлекательные игры.
– Короче, давай так. Скажи мне один раз и четко, что тебе нужно, а то мы не сработаемся, парень! – решительно заявила