сближают их антропологический и археологический материал, в частности по Стрелецкой субкультуре Костёнок;
связывают насельников Сунгири с «америндами» Солютри, кроме общности антропологического типа, ещё и по Y-хромосоме C1a2; и по ней же с носителями Западноевропейской Ориньякской археологической культуры (33 тыс. д.н.э.) и Центральноевропейской культуры Дольче-Вестоницы (30 тыс. д.н.э.);
по наличию таких же субкладов C1a2 в Малой Азии (Турция) вплоть до неолита (7 тыс. д.н.э.) её продуцент представлял устойчивый антропологический тип;
по антропологической и генетической схожести в непрерывном пространственном поле от Аквитании до Поволжья (до Зауралья по материалам пещер Башкирии) на совпадающем периоде времени Сунгирские люди даже в случае предельного критицизма могут заявляться как одна из географических адаптационных линий западно-евразийского кроманьонца…
Рассматривая в общей перспективе ситуацию периода «мезолит – энеолит» в регионе, нельзя не обратить внимание, что эта антропологическая «неровность» сохраняется у его населения вплоть до 9 тыс. д.н.э. – Шигирское население Зауралья по реконструкции М. Герасимова; присуща носителям археологических культур и субкультур Западно-Евразийского Севера от Среднерусского водораздела до Северной Скандинавии 8—2 тыс. д.н.э. вплоть до «волосовской», антропологическую близость с которой начинают усматривать последнее десятилетие и в вошедших на рубеже 3—2 тыс. д.н.э. на её территории с запада «фатьяновцах» и «балановцах»; как и у прошедших в 18—16 в.д.н.э. в своём рейде от Алтая до Финляндии «сейминце-турбинцах» (согласно материалам реалистической пластики турбинской художественной бронзы, проанализированной И. Ковтуном).
В этой связи многое говорит археологический материал и перемены в его трактовке у исследователей последних 2-х десятилетий: обращено должное внимание, что миграционные перемещения археологических маркеров культур в регионе отнюдь не сопровождаются исчезновением предшествующих; налицо материал сосуществования длительное время старых и вселившихся культурно-этнических артефактов вплоть до широкого симбиоза в археологических новообразованиях. На основе этих представлений многое, ранее соотносимое с миграционным вхождением, начинает трактоваться следствием автохтонных процессов сращивания культурно-исторического опыта, возникшего вследствие не завоевания, а подселения нового населения к автохтонному. Так выразительно переменилась оценка прекращения жизнедеятельности древних поселений Оленеостровской культуры 6—2 тыс. д.н.э. в Прионежье – причину этого начинают искать в его миграции на юг, в район Валдайской возвышенности, где появилась характерная для Обонежья «валиковая керамика»; необычный характер фатьяновских поселений, зачастую возникших на площадках селищ «волосовской культуры», начинают рассматривать, как свидетельство относительно мирного вхождения