молчать. Это понятно?
– Нет. Почему я должна молчать?
– Чтобы не сболтнула лишнего. Поэтому без команды – ни-ни.
– Ладно, – поморщилась Александра, – как с собакой прям: «Без команды голос – не подавать».
– Вот умница, я рад, что ты так хорошо все понимаешь. Значит, повторяем: если что-то потребуется уточнить, я так прямо и спрошу. Если же я вопроса не задал, но вдруг что-то произнес, по твоему мнению, не соответствующее действительности, не надо влезать в разговор и меня поправлять. Без самодеятельности, то есть.
– Да поняла я, поняла, – обиделась Александра. – Что я маленькая, что ли?!
– Лишний раз напомнить не помешает, – парировал Лямзин.
У него как раз об Александре именно такое мнение и составилось – взбалмошный и немного капризный ребенок. Но если бы он ей честно об этом сказал, новой ссоры было бы не избежать. Между тем он слишком дорожил отношениями с Александрой, чтобы поставить их под удар. Впрочем, именно то, что с ней не соскучишься, ему и нравилось.
Поднявшись по лестнице к кабинету начальника отдела, Лямзин прижал палец к губам, напоминая, что нужно молчать. Александра согласно кивнула. Он отстучал веселую дробь и, толкнув затем дверь, весело произнес:
– Здравствуй, Саша! Уделишь нам пару минут?
Полковник Иванов оказался симпатичным крепким мужчиной лет сорока двух-сорока пяти с легкой проседью в смоляных волосах. Он вскочил со своего места и радостно бросился навстречу Лямзину.
– Эдик, рад тебя видеть! Очень рад. Мне секретарь доложила, что ты здесь, поэтому я ждал. Где ты пропадал?! Совсем забыл старых друзей!
Они тепло обнялись, потом Лямзин посмотрел на Александру и сказал:
– Саша – мой близкий друг. – И, повернувшись к Иванову, добавил: – Кстати, она твоя тезка – Александра. Тоже мой друг.
– Друг? – лукаво улыбнулся Иванов. – Или все-таки подруга?
– Друг. Близкий и надежный. Саша, мне нужна информация по одному делу двухлетней давности, причем максимально полная. Желательно с подробностями, которые обычно ни прессе, ни родственникам не сообщают.
Иванов смущенно крякнул и опасливо покосился на Александру.
– Тебе нужна или другу?
– Мне, – уверенно ответил Лямзин. – Но друг имеет к этому прямое отношение.
– Ага. Ну ладно. Давай излагай.
Эдуард достал из кармана блокнот, куда недавно записал все, что сообщила Александра, мельком глянул в него и начал рассказывать напамять.
– Два года назад, вечером 30 ноября, на территории, прилегающей к Бабушкинскому кладбищу, произошла авария со смертельным исходом. От удара о бетонное ограждение автомобиль вспыхнул, подъехавшие пожарные довольно быстро потушили его, но водитель почти полностью обгорел. Родным на опознании предъявили вещи потерпевшего: рубашку, запаянную в целлофановый пакет – погибший забрал ее из стирки, куда отдавал накануне, и шелковый светлый шарф. И то и другое почти не пострадало. Рубашка лежала у тыльного стекла автомобиля, а шарф – на заднем сиденье. Поскольку генетическая экспертиза не проводилась, а