скрепя сердце:
– Я вижу, у вас ничего другого просто нет. Ладно, за сокровищем, так за сокровищем. И половину, так половину. Это по-нашему, по-братски.
Куцелий испугался:
– Лучше по справедливости!
ГЛАВА 9
Пока Куцелий торопливо перерисовывал карту с сокровищами, старый маг под уютное скрипение пера по бумаге расползался в глубоком кресле, как тающее тесто. Когда его рожа перекосилась, а рот сдвинулся, как земная кора при землетрясении, Куцелий сказал торопливо:
– Ну, вообще-то карта готова… Думаю, герою ж не надо со всеми подробностями?
Конечно, мне лучше бы с подробностями, и все камешки, о которые могу споткнуться, чтобы пометил красным, но когда так спрашивают, то и без моих мускулов невольно скажешь то, что от тебя ждут.
– Не надо, – ответил я, сердясь на самого себя. Молодой маг просто ленится, но смотрит на меня как на сообщника, который за спиной старого учителя пускает голубей из тетрадных листов. – Если указал хоть, в какой стороне сокровище…
– Все подробно! – воскликнул Куцелий шепотом. – Смотри!
На желтом листе пергамента сокровище было отмечено красным, я – зеленым, нас соединяет синяя линия, по которой отмечены скалы, рощи, озера, даже мелкие ручьи. Линия моего пути достаточно извилистая, так что молодой маг не просто провел прямую от и до.
– Великолепно! – воскликнул я.
Он с облегчением перевел дух, словно только что сунул мне «куклу» вместо пачки зеленых, опасливо оглянулся на дремлющего Тертуллиуса:
– Пусть учитель помыслит… он так умысливает очень далеко, а я вам пока покажу коней, оружие…
Я удивился:
– Так у меня вроде бы есть конь! И меч как раз по руке.
Он уже спешил к двери, я не стал оглядываться на старого учителя за разрешением, наверное, уже и слюни пустил, вышел и спустился за младшеньким по витой лестнице во двор.
Конюшня маячила на той стороне двора. Длинная, как казарма, она терялась в пристройках, мы зашли с торца, в ноздри шибанул ядреный запах конского пота, свежего овса и отборной немолотой пшеницы твердых сортов.
Справа и слева под стенами вдаль уходили одинаковые стойла. Конские головы смотрелись как вычеканенные из дорогого мрамора, почему-то только черного и белого. Я слышал неумолчный хруст, шелест, словно тысяча жерновов перетирала зерно в муку. От ворот запыхавшиеся конюхи не успевали подтаскивать мешки с овсом, прямо в помещение часто въезжали нагруженные доверху телеги.
С другой стороны конских рядов, где мерно помахивали роскошные хвосты, слышался ровный стук. Словно дождь барабанил по крыше частыми крупными каплями или же в саду сыпались переспелые груши, разбиваясь на земле от переполнившего сока. Конские каштаны сыпались и сыпались, младшие конюхи подхватывали широкими лопатами еще теплые рассыпчатые клубни и с размаха, с лихого разворота, ухитряясь не попадать друг в друга, швыряли в широкие телеги с высокими бортами.
Куцелий указал на дальний ряд:
– Нам туда. Там крылатые!..
–