у домов людей. В крайнем случае, в светлой части леса, а не в глубине заброшенного парка.
– А если кто-то отнес канарейку в парк и там выпустил? – предположила я.
– Такое можно предположить, – согласился Никив. – Но только это довольно жестокий поступок. Одомашненным канарейкам тяжело выжить в дикой природе. Искать корм, вить гнездо очень сложно. Я часто раздаю потомство, которое удается вывести, и не знаю ни одного человека в городе, настолько жестокого, чтобы он выгнал канарейку.
– Откуда тогда появилась в заброшенном парке канарейка? – воскликнула я.
– Раз вы настаиваете, – произнес тихо Никив, – могу поделиться с вами одной теорией. Она не подкреплена научными фактами, а основана исключительно на моих собственных наблюдениях.
Мы подались вперед. Все, кроме Славы, притихшего в уголке подвала. Дрожащее пламя свечи осветило торжественное лицо Никива.
– Как вы успели заметить, я живу с птицами один. Зарабатываю на жизнь написанием статей о канарейках в научный журнал. Из дома я отлучаюсь редко, в основном в случае болезни одной из моих подопечных. Большую часть времени провожу в доме и, конечно, попадаю в различные непростые бытовые ситуации. Так вот, всегда мне на помощь приходили канарейки – они звали на помощь, если, допустим, на меня упала клетка или я застрял в подвале. Мои коллеги, пишущие серьезные научные статьи, не верят моим докладам о сочувствии, которое испытывают к людям канарейки. Но за мной – жизненный опыт.
– Другими словами, – сказал Ботаник, – вы полагаете, что наша канарейка была выслана за помощью?
Волнуясь, он опрокинул чашку с чаем на пол.
– Возможно, – пожал плечами Никив и вручил мальчику тряпку, чтобы тот вытер пол.
– А если птицу послали дети? – спросила я, вспомнив о рисунке на записке.
– Но разве дети сами не могут позвать на помощь? Правда, бывают случаи… – Никив развернулся к Славе: – Кому, как не тебе, знать об этом. Вы не в курсе, мои юные друзья-орнитологи, что в прошлом году Слава спас пятилетнюю девочку, тонувшую в их бассейне? Малышка захлебнулась и не могла кричать. Слава увидел, как странно она бьет руками по поверхности воды, и спас ее.
Я встрепенулась. Симпатичный спортсмен – еще и герой?
– Да ладно вам, – отозвался Слава из угла. – Ничего странного в моем поступке нет – в бассейне с детьми часто бывают проблемы.
– Кстати, о проблемах с детьми, – встрепенулся Ботаник. – Нам пора!
– Я вас провожу, – поднялся с места Слава.
Мне показалось или он действительно с интересом поглядывал на меня?
Мы вышли во двор. Здесь так здорово пахло яблоками! Слава протянул руку к раскидистой яблоне у дома Никива, сорвал плод и кивнул Ботанику:
– Лови!
Тот растерялся, яблоко угодило ему в живот. Все засмеялись.
– Приходите ко мне еще, – пригласил Никив. – С вами так хорошо! У меня ведь вся семья – только канарейки. Племянница заходит, как я уже говорил, но всего лишь на минутку. И птицами она не интересуется. Не то что вы – орнитологи.