нужно было только сильно наклоняться вперед и постоянно балансировать хвостом, когда ситуация вокруг начала меняться. Сверху начал дуть ветер и вскоре настолько сильно, что обычно стойкий розово-ледяной туман прибило к болотцам. Когда низко стелющийся, казалось, звенящий туман стал приближаться к светящимся кустам, Топиг решил, что его обнаружили, и начал спускаться, что быстро сделать не получалось – в отличие от бега наверх. Когда Топиг все-таки спустился, не у островка светящихся кустов, а немного в стороне, что-то внутри него подсказало спрятаться. Чвабур отполз от кустов подальше, туда, где росла густая трава, и замер между болотных кочек. Нотик в поясной сумке тоже замер, теперь чвабур чувствовал его очень хорошо, почти понимая вялое течение мыслеобразов животного. Нотик как будто ждал чего-то и боялся этого. В том, что нотик прав, спрятавшийся в траве чвабур убедился буквально через несколько секунд.
В вышине, там, где начинали закручиваться вихри урагана, в толще зеленоватых облаков мелькнул треугольный силуэт, всего на несколько секунд пронзив мутную пелену, и сразу исчез, как пикирующий на добычу марон. Топиг машинально отметил, что мелькнувший силуэт двигался в сторону стойбища, еще не в полной мере осознав, что он увидел трууга, а когда ситуация стала угрожающей, чвабур замер от ужаса, вжимаясь в траву и судорожно стискивая в руке добытый амулет. Прямо над ним, низко, не выше сотни драх, ужасающе медленно и бесшумно двигался другой трууг, как показалось, просто огромный, хищный и готовый растерзать или стереть вместе с болотом замершего чвабура. С желто-блестящего, с близкого расстояния, тела стекали потоки испаряющейся жидкости, вихрились исчезающие струйки пара, низ туловища темнел тремя извивающимися утолщениями, блестящими на концах и, казалось, ими трууг смотрит прямо на Топига.
Трууг прошел над светящимися кустами и, следивший выпученным глазом за удаляющимся телом, Топиг вдруг начал понимать, что видит перед собой не живое существо, а летающую повозку – сзади трууга из девяти круглых отверстий вырывалось привычное синее пламя, как при пуске шутих – прогнивших стволов газового дерева. Шутихи устраивались в честь дня празднования ушедших родочей: от мертвого газового дерева отрезался ствол нужной длины, закреплялся в держателе, поджигался снизу – и вскоре с заунывным звуком улетал вверх, разрываясь в вышине серией голубовато-желтых разрывов. На конце ствола из отверстия вырывался горящий газ, как и у трууга, если сложить вместе несколько газовых стволиков. Похожести добавил разворот повозки трууга – синее пламя загорелось ярче и чуть сместилось в сторону, противоположную направлению полета повозки, почти сразу исчезнувшей в опускающимся сверху зеленом тумане.
Топиг понял, что сейчас придется пережидать ураган, – нужно было подготовиться. Здесь, как и везде, было много корней дреуги – небольшого кустарника с мощной, уходящей на большие расстояния корневой системой, за которую можно было закрепиться