гостей, ни оброненных магом улик (на пару мгновений я почувствовала себя героиней детективного романа, недавно обсуждаемого на вечерних чтениях), ни даже пыли. Последнее не могло не порадовать, так как всего лишь за утро я умудрилась использовать аж три бесценных заклинания из пяти. А ведь еще даже день толком не начался!
Выдохнув с легким сожалением, хотя сама вряд ли смогла бы внятно объяснить подобную реакцию, я заняла более приличную позу, а затем и вовсе перебралась на кровать. Если не считать нескольких случайных капель крови под кроватью и испачканной в одном месте простыни все той же кровью, ничто не намекало на то, что мое утро сегодня началось сколь-либо необычно.
И, наверное, можно только порадоваться, что уход сэра Тиграна помог избежать еще большей неловкости и новых неудобных вопросов с моей стороны, но радоваться не получалось. Если уж на то пошло, я бы предпочла, чтобы он вышел из засбоившего телепорта где-нибудь за пределами моей квартирки, потому что в душе неумолимо росли неудовлетворенность и возмущение.
Это ведь так все загадочно и волнительно! А он? Взял и смылся! Ни ответов, ни банального «спасибо»! Еще и полотенце спер гад!
В общем, типичный маг!
Повздыхав еще немного над несправедливостью бытия, но уже на кровати, краем глаза я отметила, как стало светлее за окном, погасила светильник, экономя не такое уж и дешевое масло, бросила взгляд на будильник, но лишь сильнее расстроилась – часики, доставшиеся мне почти даром, все-таки сломались, показывая все те же пять утра.
Вот что значит беда не приходит одна!
И как теперь быть? На приобретение новых банально нет средств, до зарплаты еще почти неделя, а каждый медяк и так уже расписан. Надеяться на чудо и попытаться починить его в очередной раз? Так и последний был уже тем самым чудом.
Говорила мне мама: «Зачем тебе этот город, Златочка? Все равно с твоей специализацией там нет для тебя ничего путного! Возвращайся к нам, мы-то уж тебе и мужа найдем, и к делу пристроим!»
И рада бы… Но нет. В мои почти двадцать в деревне ко мне быстро бы приклеили ярлык старой девы, и не видать мне толкового мужа как своих ушей. Да и какой муж согласится на жену-бесовку? Разве что совсем слепой, глухой, да и дурачок к тому же. Потому что, как ни уважали моего отца-краснодеревщика в деревне, все равно находились сплетники, злословящие за спиной о нашей семье и обо мне в особенности.
Нет уж. Не вернусь я в деревню, где мужики, подпив, до сих пор гоняют чертей вилами, а их женки, только дай повод, – мигом обвинят в том, что я только и делаю, что всех кругом соблазняю.
И кем меня только не называли… И что самое обидное – делали это те, с кем я росла, особенно девчата. И ведь ни разу повода не давала! Одевалась скромно, после заката из дома ни ногой, к парням была равнодушна, а после четырнадцати, когда стало ясно, что есть намеки на дар, так и вовсе упросила родителей отпустить в колледж, что в ближайшем городке. Навещать их старалась по возможности, но не слишком часто, только это лишь подливало масла в