в рубашку и думал, что никто о них не узнает. А попутчики как-то увидели, напоили, завели в подвал и убили.
– А что бормотал-то он? – жалобно спросил юный дозорный.
– Что бормотал, что бормотал… – Мара вновь перешла на шепот и вдруг резко вытянула вперед руку и завыла, подражая шатуну: – Верни деньги!
Некроманты отпрянули, лица их исказились от ужаса, но тут же, догадавшись, что Мара специально их напугала, они расхохотались так, что едва не падали на землю от смеха.
– Кстати, слова покойного как раз и послужили доказательством мотива, – закончила она историю. – Убийц скоро поймали.
– Фух! Чуть в штаны не наложил! – доверительно сообщил вслух Кьел.
– Ты поосторожнее там. Свои-то как раз отдал! – улыбнулся Зик, и вдруг улыбка завяла. – А этот-то, кстати, тоже не своей смертью умер. У него вся грудь разворочена…
Он помолчал и добавил:
– Только это не наша печаль уже. Свою работу мы выполнили.
Глава 12
В Выселенках – маленькой деревушке – не оказалось даже своего постоялого двора. Купеческие обозы проезжали через нее редко, гости тоже не захаживали. Если кому-то требовалось заночевать, некоторые жители сдавали комнаты.
Мара и Бьярн сняли две тесные комнатушки у какой-то глухой бабки, которая хоть и была туга на ухо, но деловой хватки не потеряла, вытребовав с путников двадцать монет за седмицу, причем плату взяла вперед. Правда, обещала за это кормить завтраками, а на ужин подавать крынку молока.
Двадцать монет. Почти все, что было у напарников. Мара ничего не сказала вслух, но с тоской подумала о том, что теперь денег до зимы им едва ли удастся заработать. И, видно, придется переговорить с Бьярном – отпустить его. Один он, возможно, найдет подработку на оставшееся время. Что же за черная полоса такая…
Но это подождет – есть еще несколько дней в запасе. Пусть Бьярн тоже отдохнет, наберется сил. Мара не хотела признаваться даже себе самой в том, что просто не хочет его отпускать.
Бабка достала из печи горшок с кашей, нарезала хлеб и налила квас – невесть какой завтрак, но лучше, чем ничего. Эрл, который уже смог самостоятельно подняться на ноги, присоединился к ним за столом. Хотя Мара уговаривала его поесть в постели, но мальчик, узнавший утром от провожатых о ночной стычке с шатуном, теперь не отставал ни на минуту, продолжая выспрашивать подробности. Мара даже подумала о том, что, возможно, какое-то воспоминание, стершееся из головы, заставляет его снова и снова задавать вопросы. А может быть, это обычное детское любопытство.
– Он убит был? Прямо в грудь?
– Да, – в сотый раз устало согласилась Мара, поскорее накладывая себе в тарелку горку пшеничной разваристой каши, мечтая набить рот и помолчать хотя бы пять минут.
– Ух… И даже говорил! Жу-уть! Откуда он шел, интересно?
– Так вы нашего Базиля нашли? – встрепенулась хозяйка, которая, видно, плохо слышала только тогда, когда ей это было выгодно. – Ох, злодейство. Злодейство вчера здесь совершилось, малыш!
Мара