днем отвлекавшая от работы. И вызвана она была не только тем, что его постигли все эти неприятности. Региональный собор в Кольмаре, на который собрались представители всех доминиканских монастырей в церковной провинции Тевтония, закончился в этом году скандалом. Как и ожидалось, все снова свелось к старому спору: имеет ли орден право обладать имуществом или нет. Имелась в виду не только личная собственность каждого монаха, которая отходила монастырю после принятия монахом пострига, но и доходы от налогов и сборов, а также пожертвований. К сожалению, сторонники кельнского приора Якоба Шпренгера и главы церковной провинции – оба этих господина были рьяными приверженцами церковной реформы в духе Августина – добились большинства голосов на соборе и угрожали обратиться к самому папе с жалобой на всех противников реформы. И Крамер не сдержался. Он выступил с дерзким заявлением о том, что ни он, ни его собратья никогда не уступят под давлением обсервантов[58], ведь еще Папа Римский Иоанн осуждал сторонников бедности в ордене францисканцев и выдвигал аргумент о том, что собственность – необходимая предпосылка монастырской жизни, а тезис, согласно которому Иисус и апостолы ничем не владели, искажает текст Евангелий и потому является еретическим. «Собственность угодна самому Господу, и с этим согласен и наш великий понтифик!» – выкрикнул Генрих на собрании, когда в зале зашумели. Собравшиеся вокруг него монахи поддержали его бурными аплодисментами, но остальные члены собора разразились неодобрительными возгласами. После этого Крамер со своими немногочисленными сторонниками – приорами монастырей в Аугсбурге, Шпайере и Фризахского представительства от Зальцбурга, а также настоятелями некоторых более мелких монастырей – покинул зал собрания, решив продолжить заседание уже в Селесте. Шпренгер еще и крикнул ему вслед, мол, он, Генрих Крамер, всего лишь обезумевший проповедник, и его упрямство и ярость делают его недостойным должности приора. Последствия этого заявления не заставят себя долго ждать.
Похоже, его отношения со Шпренгером испорчены навсегда, более того, орден оказался на грани раскола, как это уже случилось с францисканцами. Теперь же Генрих думал о том, следует ли ему воспринимать слова Шпренгера всерьез и кого в этой ситуации поддержит Святой Престол. Якоб Шпренгер был не только знаменитым богословом, но и вдобавок папским инквизитором в диоцезах Майнца, Кельна и Трира. Папа Сикст IV, хоть и был честолюбцем и ценителем роскоши, сейчас уже состарился, и его мало интересовало то, что происходит за пределами Рима.
Генриху всегда удавалось выпутываться из любых неприятностей. Как тогда в Риме, когда его арестовали за обвинения в адрес императора Священной Римской империи Фридриха: мало того, что Святой Престол вступился за Крамера и того отпустили, – в тот же день папа Сикст IV сделал его инквизитором! У него были связи в курии[59] и несколько влиятельных покровителей в руководстве ордена, этого у него не отнять, и именно это, видимо, так раздражало Шпренгера.
Еще немного поворочавшись в кровати, Крамер наконец-то встал. Может быть, еда была