взгляд на почти бесстрастное лицо солдата, стоявшего рядом с ним. – Вот теперь можно, – сказал он.
Двенадцать пар глаз смотрели на то, как в мерцающем свете палящего солнца двое мужчин поднимают тяжелое тело и бросают его за борт. Медленно – очень медленно – труп поплыл прочь. Гонсало невольно подумал о том, что было бы лучше, если бы тело Мартина было более худощавым, а сапоги – более тяжелыми. Однако больше всего он желал, чтобы течение было более быстрым.
Гонсало прислонился спиной к борту шлюпки; священник сел рядом с ним и осторожно положил руку ему на плечо. Солдат проигнорировал этот жест. Не поднимая глаз, он заговорил, обращаясь к самому себе, солнцу и окружавшей их воде.
– Ну и шлюпка… – тихонько засмеялся Гонсало. – Повесить бы того, кто снаряжал наше судно. Три весла, два из которых треснули. Тряпка вместо паруса. И никакой еды – даже гнилого сухаря.
Эронимо убрал руку.
– Тут уж ничего не поделаешь, а потому нам следует верить, что Господь нас не оставит. Мы не должны терять надежду.
Гонсало наконец повернул голову к собеседнику.
– Если Господь так уж милосерден, почему тогда Он надоумил Бальбоа отправить нас в эту экспедицию? – Солдат подождал пару секунд, как будто рассчитывал получить ответ (на самом деле он на это не надеялся), а затем сам ответил на свой вопрос: – Политика. Политика и смерть. Они присутствуют во всем, что нас окружает. Вы думаете, что служите одному лишь Господу? Вы новичок в этих краях и не видели того, что видел я.
– Вы имеете в виду сражение… с индейцами возле Дарьена. Туземцы не правы, противясь Слову Божию. Их душам грозит большая опасность. Я знаю, что имели место некоторые злоупотребления, но они вскоре прекратятся. Мы находимся здесь для того, чтобы спасти души туземцев.
Гонсало вновь засмеялся, и неприятное ощущение сухости у него во рту усилилось. Его забавлял этот наивный молодой священник и его благочестивые слова. А еще – ужасная ситуация, в которой все они оказались.
– Да, святой отец, думаю, у всех нас есть причины, по которым мы оказались в этом Богом забытом месте. Вы охотитесь за многочисленными душами, которые нужно спасти. Я же – лишь за золотом, которое смогу утащить с собой.
В тихом голосе священника послышалось едва заметное раздражение:
– Мы способны дать туземцам гораздо больше, чем забрать. Нам нельзя оставлять их в темноте, с языческими идолами и чудовищными ритуалами. Мы можем показать им, что такое христианская любовь…
– Давайте побережем наши христианские силы, святой отец. Если будет на то воля Божья, они нам еще понадобятся.
Гонсало отвернулся. Эронимо смотрел на него пару секунд, а затем запустил руку в карман своего одеяния и, вытащив оттуда маленький молитвенник в кожаном переплете, открыл его на нужной странице. Священник читал его каждый день, находя умиротворение и силу в написанных в там словах и постоянных молитвах. Это была единственная ниточка, которая связывала его с приятными воспоминаниями об обучении в монастыре.
Гонсало