Авреол.
– Неужели ты, сиятельный, не знаешь таких простых вещей? – удивленно приподнял брови Постум. – Как же тебя избрали в сенат?
Авреол открыл рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, но на ум ничего не приходило. Он умоляюще смотрел на императора, будто взглядом сообщал: «Я предан, я могу большими буквами, если ты подскажешь – как. Сам-то я не знаю». Но Август лишь улыбался и не собирался подсказывать. Только в эту минуту Авреол заметил, как Постум похож на Элия. Того молодого Элия, гладиатора, исполнителя желания. У императора такие же черные прямые волосы, узкие серые глаза, высокий лоб. Только юноша нагл, дерзок, бесстыден – то есть таков, каким никогда не был Элий. Авреол понял, что боится юного Августа, как никогда не боялся своего собрата по гладиаторской центурии.
– Значит, ты не знаешь, – засмеялся Постум. – Так ты спроси у префекта претория Блеза. Ах, я забыл – мерзавец Блез в плену. Пошел расширять Империю, а она не пожелала расширяться, хоть ты тресни. Не угадал момент, бедняга. Ведь это так важно, чтобы твой слабый личный порыв совпал с устремлением Фортуны. Кайрос, – одним словом. «А знать свой час – превыше всего», – говаривал старина Пиндар. И никуда нам от этого не деться. Ну, раз Блеза нет рядом, спроси у Луция Галла. Или у Аспера – они мигом тебя просветят.
– Я спрошу, – проворковала Авреолова жена, изображая истинную супружескую преданность. – И мы будем произносить большими буквами не только слово «вождь» но и твое имя, Август!
– Как! Вы произносите мое имя маленькими буквами? – с деланным изумлением воскликнул Постум. – Да как вы смеете?!
– Хорошо, что среди нас нет доносчиков, – поддакнул Гепом. – А то, Цыпа, пришлось бы тебе вернуться на арену за оскорбление Величия императора. Кстати, ты уверен, что слуги твои надежны?
Авреол пытался что-то бормотать в свое оправдание, но слышалось лишь невнятное бульканье. Жена его, обезумев от страха, кинулась целовать Постуму колени.
– Нет, нет, так низко не надо. Можно немного повыше.
Она уж готова была выполнить его указание, но тут Кумий ухватил матрону за локоть, привлек к себе и жадно прильнул к губам. Авреол не пытался протестовать даже тогда, когда Кумий устроил его супругу на ложе подле себя. Молоденькая женщина визгливо хохотала, когда Кумий шептал ей сальности на ушко, и жеманно бормотала: «Это уж слишком», – если поэт нахально задирал ей тунику.
– Так что у нас сегодня на обед? – поинтересовался тем временем Август. – Гусь, поросенок, фазан? Нет, так не пойдет. В подобной трапезе нет изысканности. Надо сочетать достижения нашей непревзойденной словесности с достижениями еще более непревзойденной кулинарии. На столе должны быть блюда, чьи названия начинаются с одной и той же буквы, например – поросенок, поска [7], перец. А так же можешь подать пеликана, если найдешь.
– Я сейчас… немедленно, – пролепетал Авреол, схватил блюдо с гусем и шагнул к двери, будто собирался в самом деле приготавливать поску или отправиться