игнорировать подчас очевидные вещи. Поэтому любому сверхъестественному событию находится вполне логичное объяснение: взрыв парового котла, замыкание цепей, изношенность деталей. И только где-то в конце списка находим пресловутый человеческий фактор. Вот здесь Офелия обычно улыбалась каким-то своим, неведомым посторонним мыслям…
Старый Свет. Сколько вобрало в себя это словосочетание. Как много оно дало миру, начиная с дикости человечества и заканчивая открытием Джеймса Уатта. Больше всего Офелия любила его. В отличие от множества других, избравших пути первопроходцев и покорителей Нового Света, она наслаждалась тем, что мог ей предложить и старый.
Пароход издал протяжный гудок, пробираясь в тумане. Хроно показывал полвосьмого вечера, словно подгоняя Офелию. Круиз по старому мрачному Рейну обещал приятно разнообразить её путешествие. Особенно после встречи с оборотнем на маленькой станции посреди Шварцвальда. Это событие внешне никак не отразилось на ней, но пули из подарка Николы теперь перекочевали в её «ремингтон». Который сегодня, к слову, был скрыт длинной юбкой. Ей пришлось долго примерять то одно, то другое платье, прежде чем она нашла компромисс между брать на сегодняшний ужин маленького спутника или не брать. Победило приятное ощущение тяжести на левом бедре. Корсет, который украшали уже привычные и прочно вошедшие в моду шестерёнки в тонкую и толстую полоску. На маленькой шляпке прочно угнездились гогглы, придававшие их владелице несколько отстранённый вид.
Офелия проигнорировала вошедшие в моду полумаски, выполненные из легкого сплава и повторяющие черты лица их владельца. Но большинство женщин на пароходе не были столь категоричны. Все встреченные ею дамы носили скрывающие маски, создающие их владелицам лёгкий флёр загадочности. К тому же многие из них взяли с собой в круиз механических питомцев: от вполне безобидных насекомых, помещающихся в ридикюле, до животных – телохранителей в виде бойцовых собак или хищников Чёрного континента.
Капитан речного парохода не поскупился на иллюминацию, и его корабль напоминал рождественскую ель. Но ворчание Офелии по этому поводу было скорее данью привычке, потому как ей на самом деле здесь нравилось.
Ровно в восемь, когда большая часть пассажиров собралась на верхней палубе, превращенной в банкетный зал, начали праздничный ужин. Офелия сидела за столиком вместе с пожилой парой бриттов. Довольно старомодных, но живых и общительных. Леди Розалия и сэр Чарльз возложили на себя роль добрых дядюшки и тётушки, всячески опекая её в этом путешествии. И, кажется, собирались искать ей пару. Это умиляло, особенно если учесть, что оба они годились ей в праправнуки.
Звуки музыки, сопровождавшей вечер, разносились далеко вокруг. В ней слышался и скрип несмазанных шестерёнок, и тяжёлое дыхание пара, и треск электричества. Но все вместе, наложенные рукой великого Чайковского, делали её поистине божественной. И когда настало время танцев, неведомая сила выхватывала людей из-за столов, кружа их в стремительном вихре танца.
Офелия