напомнил, что хотела отвести сына в танцевальную студию. Ведь мужчина должен уметь танцевать Венский вальс, а не только бить рожу. Это было его твердое убеждение. Сын должен быть аристократом. Учиться будет только в Англии. Страны России – нет. Он знал это точно. Для того, чтобы здесь родился человек новой формации, нужно всех людей стряхнуть с планеты Земля. Слишком глубокие корни у российского греха, как у травы – пырея, которую, конечно же, завезли в нашу страну американцы, чтобы мы умерли с голоду. Хотя этот многолетний живучий сорняк – наше российское нутро. Длинные устрашающие корни до метра уходящие в землю – наши пороки, шпагой вонзающие белесый острый коготь в тело страны, чтобы оставить след воровского потомства, расползающегося по всей стране. Сверху зеленый красивый кустик, раскинувший во все стороны безобидные побеги. А вокруг уже ничего не растет, потому что снизу ползучие змеиные шипы уничтожают все.
– Когда эти твари наедятся? – орал Барон на подельника. – С руки ведь кормил! Найдем крысу, обязательно найдем! Сегодня же ксива улетит на юг. Там тоже шмон наведем.
Глава 3
Василий Федорович, получив новые документы, стал именоваться Кузнецовым. Таких фамилий было в Ставрополе много. Неспроста эту же фамилию носил Барон. Девочкам объяснили, что на Южном полюсе положено иметь такую фамилию, иначе не пропишут. Марго новая фамилия понравилась. Она радовалась, что хоть не Дурнова, как у ее одноклассницы в Мурманске.
Отец заселил их в заброшенном дачном поселке. Сказал, что это временное пристанище путешественников. То, что здесь никто не жил видно было по высокому царству конопли, в котором Марго с Наташей прятались, а после чесались от пыльцы, прилипшей к телу. Но мама купала их постоянно в ржавом корыте. Благо воды был целый колодезь. Мама доставала его таким смешным способом, скрипела тяжелой ручкой наматывая цепь на деревянный барабан. В ведре плескалась мутная жижа с белыми лохмотьями. Конечно, ставропольская земля была полна нитратов. Но мама бросала в нее активированный уголь, процеживала, давала девочкам выпить. Либо кипятила на старинной печке во дворе. Но девочек больше смущал покосившийся туалет на улице. Наташа сказала, что никогда не войдет в эту ведьмину избушку, не расстанется со своим пластмассовым горшком. Марго напротив удивленно заглядывала в щели этого убежища, представляла новую сказку, которая ей еще больше нравилась. Особенно когда на крышу с грохотом падал очередной орех. Марго вздрагивала, веником угрожающе стучала в потолок ведьминой избушки.
Дачный домик был немного больше туалета. Но в маленькой комнате стояли по бокам два старых провисших дивана. На одном спали девочки, на другом – родители. Валентина Ивановна постоянно вытирала слезы, когда искала в заросших грядках что – нибудь съестное. Даже нашла два полусгнивших помидора, сделала салат. На юге все еще светило, даже грело солнце, казалось это не осень, а жаркое лето.
«Бабье лето», – говорила мама, а Марго думала, что оно так называется, потому что теплое и мягкое, как снежная баба.
Кроме