было, что гном играет в обиженного. Придётся переключиться с воспитательной речи на задушевную беседу.
– Ты зря обижаешься, Антоша, сам ведь не появлялся. Откуда мне было знать, что ты ещё существуешь? – хотелось верить, что мои слова звучали убедительно.
– Так не смел я,– с болью в голосе отозвался гном,– после того, как Вы меня убить пытались. Видать, не люб я моему создателю.
Вот заладил, какой я ему создатель? Нужно менять тему, а то как бы мне самому не раскиснуть.
– Работа у нас такая – вирусы ломать,– приступил я к переговорам. – Наша контора антивирусный софт пишет и…, а кстати, как ты умудрился выжить после форматирования?
Тут мне стало по-настоящему интересно, и я уставился на гномика словно на привидение.
– А никак. Умирал я в муках,– одинокая слеза скатилась на помятый воротничок. – Это моя пятая ре-ин-карнация.
Гномик слегка запнулся на мудрёном слове. И где только такой лексики нахватался?
– Вот не знал, что программы могут реинкарнировать,– я хитро улыбнулся.
Очень хотелось узнать, как на самом деле было дело. Ни в какую реинкарнацию я, понятно, не поверил.
– Программы не могут,– покладисто согласился гном,– а вот душа, она бессмертна.
– Так у тебя, что же, душа есть? – я уже откровенно издевался.
– А как же? – гном всплеснул пухлыми ручками. – Вы ж меня создали по образу и подобию своему. Если у Вас, Антон Лексеич, душа имеется, стало быть, и у меня она есть.
Ответ меня слегка обескуражил. Я ожидал какой-нибудь полудетективной истории с несанкционированным копированием, а тут душа. Хоть стой, хоть падай.
– Выходит, ты у нас бессмертный, Антоша?
Я все ещё надеялся услышать рациональное объяснение неубиваемости вируса, но надежды мои растаяли, как мороженное в жару на асфальте. Гном поднял на меня свои грустные глаза и упёрся взглядом мне в переносицу.
– Не могу я врать своему создателю. Раз Вы душу мне дали, то и забрать сможете.
Вот это поворот. Гном, не отрываясь, смотрел мне в глаза как будто ждал приговора или помилования. А мне стало мучительно стыдно. Получается, я, всемогущий такой создатель, выпытываю у своего создания, как его убить, а оно, создание, даже соврать мне не смеет. Паскудная ситуация. Я молчал, не в силах продолжать допрос. Все соображения, типа, «это же просто вирусная программа», как-то увяли. Эта программа была человечнее меня, человека. Гном как будто почувствовал мою растерянность, взгляд его смягчился, голос стал вкрадчивым, добродушным.
– Да Вы не горюйте Антон Лексеич. Лучше поделитесь со стариком своей печалью. Может, что и подскажу, присоветую. Вы ж меня для того и создали.
А действительно, чего это я нюни распускаю, у меня же дело на миллион. Или больше?
– Антоша, у нас проблема,– начал я, подпустив строгости в голосе. – Ты зачем уничтожаешь вирусы, которые мы загружаем в Матрицу?
Честно говоря, я сильно надеялся, что Антоша тут вовсе не при чём, но надежды не оправдались.
– Какие