Вот именно расчищать его и отправился Григорович, чтобы обеспечить нам свободный проход, а заодно уменьшить количество снежного покрова, который необходимо будет откинуть завтра. Ведь работа – есть работа, и от нее нас никто освободить не сумеет.
– Значит вы и завтра собираетесь туда отправляться? – изумилась Оксана, недоверчиво сощурив свои прекрасные глазки и тут же обратилась к своему американскому «другу», – А, ты, чего молчишь, Джонни? Объясни этим господам, что на них открыта охота, и кто-то из них обязательно будет следующим.
– У меня нет таких полномочий, – совершенно серьезно промолвил О’Нил, даже не изменившись в лице, – я не могу лезть в исследования научных работников. Думаю, у тебя, Ксюша, должны быть аналогичные поручения.
– Я не знаю, как у вас там в Америке, но у меня существует только единственная инструкция, – самозабвенно воскликнула российская сыщица, – это закон «О полиции» нашей страны, где четко прописано, что я, паче-чаянья, своим долгом обязана защищать жизнь и здоровье граждан, а все остальные инсинуации оставлять на потом. Поэтому, я запрещаю дальнейшее проведенье исследований, которые становятся очень опасными. Если же, кому-то что-то не нравится, (намекая на скрытных ученных), то пусть берут меня вместе с собой, чтобы я могла обеспечить охрану. Да и вообще, я жду подтверждения из нашего «Центра» на разрешенье эвакуации. Так-что я возьму на себя смелость предположить, что пришла пора всем сворачиваться, ведь, как только позволит погода, за нами пришлют самолет. Надеюсь, с этим все стало ясно? – и не получив ответа, продолжила, – Тогда вернемся к исчезновению доцента-генетика. Мы остановились на том, как он пошел расчищать вход. Что дальше? Продолжайте, мистер Рамирес.
– Дальше все просто, – воспользовался профессор возможностью продолжить прерванное повествование, – мы, выходя из ниши, сразу же обнаружили, что наш коллега отсутствует.
– Но что-нибудь, скорее всего, осталось? Следы борьбы? Кровь? Был ли расчищен снег? – «засыпала» оперативница Джеймса вопросами.
– Нет, все было чисто, – отвечал научный сотрудник, – если и были какие следы, то их, вероятно, запорошило обильным снегом, которого было навалено столько, что мы еле отгребли себе дорогу на выход.
– А, с утра? – прервала его Оксана, словно бы стараясь «сверлящим» взглядом заглянуть в душу этого человека.
– Что с утра? – не понял ученый, выразив на лице удивление.
– Вход был завален также? Или меньше? А, может больше?
– Картина была аналогичной, – чуть стушевавшись, что не ускользнуло от глаз умудренной опытом сыщицы, проговорил научный сотрудник.
Кроме этого не осталось не замеченным ошеломление, «волной» пробежавшее по лицу профессора геологии Веремчука. «Что-то этот американский «хлыщ» не договаривает. Надо обязательно отдельно «попытать» последнего россиянина», – размышляла Бероева, анализируя увиденную ею мимику.
– Что ж, тогда мне все ясно, что ничего снова не ясно, – сотрудница МУРа