эту странную ностальгию.
Хотя, возможно, все это было навеяно усталостью, или же ночная дымка портила не только видимость, но и чувства.
Строго говоря, природа решила закурить огромную порцию тумана, дождавшись, пока вся родня уснет, и никто не сможет лицезреть этого преступления во мраке балкона. Правда, на утро оказалось бы, что все об этой маленькой пакости прекрасно знали – особенно тот, кто проходил под окнами того самого балкона.
Очередной дом, а вместе с ним и каменный дракон, скрылся в тумане, и вокруг стало чуточку темнее – Инфион отдалился от ближайшего фонаря. Но волшебник уже приметил другую точку вдали, и она, как ему казалось, была жирнее и ярче. Если бы древние астрономы понаблюдали бы за движениями троицы от фонаря к фонарю, то определенно изобразили бы на астрономической карте новое созвездие, назвав его, допусти, «каля-маля». Ну, или «зигзаг», на крайний случай.
Стены домов, покрытые туманом, казались лабиринтом. В какой-то степени это действительно было так – незнакомый город всегда становился хитроумной системой проходов, улиц, домов и переулков. Вот только в Сердце Мира не было своего Денвера, который за несколько лишних философов готов был провести экскурсию.
Яркая точка становилась все четче и четче, пока не превратилась в окно – которым, собственно, все это время и была. К удивлению Инфиона, окошко было не одно – рядом еле-еле засыпали другие, потускневшие.
Померкший свет импульсом ударил в мозг, и сонные шестеренки с синяками под глазами начали просыпаться и шевелиться. Инфион включил тормоза, остановился, оглядел светящиеся окна, посмотрел на нового каменного дракона на крыше и тут же опустил глаза вниз, от греха подальше.
– И что ты остановился? – заворчала Лолли, разглядывая дом.
– Меня смущают горящие окна. В обычных домах свет горит в одном, ну двух окнах, но уж точно не во всех.
– А по-моему, это норма.
– Мне кажется, – вдруг заговорил Ромио, – что если во всех окнах горит свет, это значит, что все дома. А если окон много, то и людей много. А много часто людей живет в таких, ээ, пансионах, как пристанище госпожи Фить'иль.
Ромио замолчал. Работник Бурта и девушка посмотрели на него глазами, полными ужаса – оттого, что романтик выдал хоть какую-то относительно здравую мысль. А где-то в сторонке нервно покуривал трубку Шерлок Холмс, поражаясь дедуктивным способностям романтика. Доктор Ватсон был рядом и восторженно хлопал.
– Здравая мысль, – попытался улыбнуться Инфион, но улыбка все еще спала и появилась на лице лишь на долю мгновения.
– Тогда, идем?
– В смысле, идем? – опешила Лолли.
– Ну, в прямом. Постучимся и попросимся внутрь.
– А если мы ошиблись в рассуждениях? – лицо волшебника выразило бы какую-нибудь эмоцию, если бы эмоции уже не легли спать, накрывшись теплым одеялком.
– Ну и ничего. Постучимся, а там посмотрим.
– Хочу тебя огорчить, но не каждый будет