птичьего полёта – прямо у меня на голове.
Пушистые комочки нашего детского счастья в нетерпении протяжно мяукали, гадая, куда же их всё-таки привезут два взъерошенных, пыхтящих от радости девятилетних ребёнка.
В таком непредсказуемом деле, как спасение котят, с мамой, получившей серьёзную детскую травму, нужно быть очень осторожными.
По приезде домой я и Ирис, воображая себя настоящими спецагентами по спасению беззащитных животных, незаметно прокрались на цыпочках в дом.
Котята подали ненавязчивый опознавательный сигнал, и из гаража чумазый как чёрт, показался наш папа. И тут ещё непонятно, кто кого должен был испугаться больше.
– Вот так встреча! – таинственно протянул он, стягивая с глаз паяльные очки, покрытые еле заметными опилками.
– Ну, уж это вы, ребята, перебарщиваете! Вчера лягушки, позавчера палочники, и я уж не знаю, где вы только умудрились их достать, а на прошлой неделе – окуни! Так и посидеть недалеко, а мне всего лишь сорок лет, – обиженно сказал он. Постойте, – нахмурился папа. – И уж не думаете ли вы, что мама позволит вам оставить их?
– Ну что ты, папочка, мы только покормим их. То-то и всего! – с протяжным тоскливым взглядом бездомной собаки пролепетал Ирис.
– Что значит, только покормим? – вступилась я за котят. – А дальше на улицу их, что ли? Ну уж нетушки! Только через мой труп! – подобно Статуе Свободы загородила я сбившихся в один большой комок беззащитных животных.
– Кто-нибудь в этом доме может объяснить мне, что здесь происходит? – донёсся до нас сонный голос мамы.
– Настоящие спецагенты ни под каким предлогом не должны раскрывать своего дела, – не медля не секунды, шепнула я Ирису на ухо.
И, оставив мамин вопрос на растерзание безмолвной тишине, мы принялись поскорее прятать котят. Кого-то стремительно засунули в мешок из под картошки, кого-то в папин ботинок сорок четвёртого размера, а одному счастливчику и вовсе досталось коронное место в тёплой, пропахшей ароматным персиковым маслом, бане.
Но, как только на лестнице показалась мама, шустрые мяукающие прохвосты стремительно выбрались из своих укрытий, и наша операция окончательно пошла коту под хвост, когда они предстали во всей своей взъерошенной красе перед ней.
И стоило только маме в один неподходящий момент встретить на себе двенадцать сверкающих и неопытных в прикрытии, кошачьих глаз, как она, пошатнувшись, стала терять сознание и со стремительностью лёгкого пёрышка опускаться на пол так, что папа еле-еле успел её подхватить.
Ох уж эти детские травмы…
Мамино «пробуждение» было не самым приятным. Когда она окончательно пришла в себя, то и слышать ничего не желала о котятах.
– Либо я, либо эти… – бедная, она вздрагивала и словно несмышлёный ребёнок не могла произнести столько несложное слово, которое знает каждый ребёнок.
– Слушай, Ирис, – тихонько подозвала я брата. – Никакой уважающий себя спецагент не заканчивает