и конечно, фашистскими касками! Попадались и гильзы, и даже именные пистолеты, кортики, складные карманные ножики, а кому то повезло наткнуться на ржавый шмайсер. Столь богатый загробный арсенал подтверждал, что немцы, как неоязычники, готовились к суровым будням Вальгаллы, к новым смертям и к новым воскрешениям.
Я хорошо помню, как с друзьями из двора, ходил смотреть на котлован. В первые дни городские власти как будто не знали, что со всем этим делать и видимо ждали «ЦУ» из Центра. А пока доступ к захоронению был открыт, вплоть до того, что в отсутствие строителей в котловане орудовали любопытные ребята с лопатами. Первое, на что я обратил внимание, так это на инсталляцию из оскаленных черепов, выставленных в ряд у самого края ямы. Копачи-аматоры весело загалдели, когда один из шутников присел на корточки и угостил крайний череп справа сигаретой. Скорби к павшим врагам никто не испытывал.
Судя по всему кладбище было куда шире фундаментной ямы, из ее вертикальных срезов торчали кости мертвых. На следующий день власти очнулись и окружили «театр смерти» надежным забором. Все это происходило за пару месяцев до моего вступления в ансамбль народных танцев. Так что вернемся в ДК «Титан», где хореограф уже составила четкий план нашего выступления. Это была крепкая, чуть повыше среднего роста женщина в круглых очках, как бы усиливающих строгость ее взгляда (черты лица не помню, но память услужливо преподносит образ мадемуазель Куку из «Безымянной звезды»). Итак, «интуристов» было решено ошарашить ползунцом, «вскружить» залихватской кадрилью, а напоследок «прибить» воинственным и резвым гопаком.
– Только давайте договоримся, ребята… Так, Охрименко, на меня смотрим, а не на затылок Светы! Значит, договоримся так – все прыснули, я видимо покраснел, а хореограф, выдержав паузу и заглушив смешки колючим взглядом своих льдистых глаз, продолжила: когда гости приедут, мы не галдим, не таращимся на них глазами, а ведем себя, как хорошие, воспитанные люди. Как настоящие советские пионеры! Вы хорошо меня поняли? —опять пауза и гробовое молчание, потом хлопок в ладоши: Хорошо, теперь все на сцену…
С гордостью скажу, что дебют мы не провалили. Волнение и ответственность перед Родиной придали нам сил, мы не танцевали, мы летали по сцене, будто на крыльях. От танца к танцу аплодисменты почтенных гостей звучали все неистовей. Короче, немцам понравилось. Делегация состояла из пары десятков человек, в основном пожилого возраста и преимущественно седовласых. Помню, что обратил внимание на высокого осанистого старика в очках и подумал: «уж не бывший ли ты гестаповец, дядя?»
Триумфально закончив гопак, мы выстроились на сцене в ряд, изобразили благодарный поклон, после чего прямо к нашим ногам были возложены дары. Не цветы и прочая дребедень, а сладости, неведомые нам сладости из далекой Европы! При виде шоколадных плиток, батончиков в ярких и блестящих обертках,