в пыли, отравленные нейротоксином.
Глеб улучил момент, резко привстал, короткими очередями перебил взбиравшихся по скале ашангов, затем перенес огонь дальше, туда, где в поисках спасения метались люди.
Измотанный преследованием, отравленный чужими метаболитами, он держался лишь за счет своего упрямства, – выцеливал фокарсиан, бил одиночными, стараясь не задеть людей.
Бой вскипел с невиданным ожесточением. Вчерашние крестьяне, силой разлученные с семьями, дрались отчаянно, не на жизнь, а насмерть.
Бионическая машина внезапно развернулась, неприцельно прыснула крупнокалиберными иглами, сметая своих и чужих. Над древней логрианской дорогой эхом дробились крики умирающих, кто-то визжал, кто-то полз, пытаясь найти спасение, горстка уцелевших ашангов резво отступила за скалы.
Глеб резанул по ним длинной очередью, добивая остаток боекомплекта. Пустой магазин звякнул о камень, полетел вниз. На его место со щелчком встал полный.
Ашанги уже не в счет. Корчатся в лужах розоватой сукровицы. Несколько пленников, искавших укрытие, случайно наткнулись на них, сгоряча принялись добивать камнями, не обращая внимания на облако нейротоксина, которое рефлекторно испустили раненные фокарсиане.
Как назло, ветер к вечеру стих. Смрад плыл в знойном мареве, – глаза слезились, в горле першило. Иглы с глухим стуком секли по скалам, – бионическая машина продолжала бесноваться, впав в неуправляемую ярость.
Дорога фактически опустела. Повсюду вповалку – живые и мертвые. Уцелевшие прячутся за павшими, но и они обречены, ведь вскоре концентрация нейротоксина достигнет смертельного уровня.
Глеб прополз между камнями, меняя позицию, пока отчетливо не увидел борт фокарсианской машины. «Теперь точно не промахнусь», – палец сдвинул вариатор темпа стрельбы в положение «форсированная очередь».
Над логрианской дорогой повисла тяжелая тишина, в которой слышались лишь слабые стоны раненых. Выжившие (их набралось десятка три не больше) пытались оказать хоть какую-то первую помощь, но люди продолжали умирать в судорогах.
Глеб брел, пошатываясь, едва передвигая ноги. На него поглядывали с опаской, молча сторонились. Полосы слизи, пятна крови, ошметья разорванной выстрелом плоти, – все смердело токсином.
– Оттаскивайте раненых подальше, вниз по дороге, там воздух чище, – с усилием выдавил он.
Его послушались, дело пошло. Раны, причиненные иглами, заживут. С отравлением человеческий организм тоже может справиться, если доза токсина невелика. У многих еще был шанс.
В этот миг он увидел Настю. Девушка лежала у края обрыва. Ее глаза были закрыты, бледное лицо искажено агонией.
Подбежав к ней, Глеб рухнул на колени, приподнял голову и понял, – мертва.
Нет!.. Нет!.. Неет!..
Он едва ли отдавал отчет своим действиям. Из под наплечника легкой тиберианской брони показался метаболический шунт, изогнулся, будто живой, глянцевито блеснул.
– Ох,