сказала тетя Лиза, показывая на принесенную папку. – Здесь собрано все имеющее отношение к смерти Пушкина: письма разные, записки. Называется это «Дуэльный сборник». Сама, честно скажу, подробно не читала, не успела. Но, думаю, вам будет интересно. Эти документы мне дала Ариадна Семеновна Синявская. Она пригласила меня к себе лично, вынесла папку и сказала, что здесь есть все для тех, кто интересуется подробностями гибели Пушкина, но, так как таковых много, этот сборник следует ей вернуть, чтобы другие тоже могли почитать. Я в понедельник к вам заеду и заберу. Au revoir![32]
Тетя Лиза поднялась и направилась к выходу, но вдруг остановилась.
– Совсем забыла я за суетой и беготней, а это очень важно… Наша Глафира со слов своей кузины рассказала мне, что на той неделе к князю Одоевскому приходил некий человек очень неприятного вида: заросший весь, с всклокоченными бакенбардами, но одет был, вроде, прилично. Как он представился, горничная не запомнила, карточку не видела. Вел себя дерзко, даже нахально. Затребовал, чтобы князь удалился вместе с ним в кабинет, так как в гостиной сидела жена. А кабинет у них через дверь сообщается со спальней. В спальне в тот момент девочка одна, прачка, то ли постельное белье перестилала, то ли одежду в шкафу развешивала. Она услышала возбужденные голоса в кабинете и сделалась тише воды ниже травы, а потом передала Глафириной кузине подслушанный разговор. Так вот, визитер сказал князю, что много знать иногда бывает полезно, а много болтать всегда вредно, так как из-за этого можно под пьяного извозчика попасть или подвергнуться ограблению со смертоубийством, и неважно, что украдут всего два рубля. Одоевский велел ему убираться вон, а тот засмеялся так нагло и ответил, что уже уходит, потому что все сделал, а именно предупредил князя, что если тот не хочет отправиться вслед за Пушкиным, то пусть не делает глупостей. Князь вышел из кабинета сильно побледневший и, когда непрошеный гость ушел, велел прислуге больше никогда этого человека в дом не впускать.
– Вот так история! – присвистнул Саша.
– Да, точно ничего хорошего, – отозвалась тетя Лиза. – Сказать по правде, я иногда думаю, что в этом есть моя вина. Зря я стала болтать на балу у Синявских о том, что говорил Одоевский о смерти Пушкина.
– Тетя Лиза, на балу вы действительно поступили неосторожно, но вы же не могли знать о реальной опасности тех своих слов.
– Лидочка, это ничего не меняет.
– А я думаю, – вмешался в разговор Алексей, – что если бы вы одна в одном месте один раз сказали о подозрениях Одоевского, ничего бы не было. Чтобы князю начали угрожать, его версия должна была получить широкое хождение. И косвенно это подтверждается тем, что тот посетитель приходил к Одоевскому не сразу после бала у Синявских, а какое-то время спустя.
– Звучит убедительно. Алеша, а тебя же тогда не было, когда мы тут беседовали. Тебе Саша все рассказал?
– Ну да. Мы тут с ним уже минут сорок о том о сем толкуем, ужина ждем. Меня очень заинтересовала история с этой как бы дуэлью. А Саша молодец: по дате в некрологе догадался, что дело нечисто. Снимаю шляпу! –