киевский уроженец Джанго – совсем не цыган, а русский человек Алексей Поддубный. Что нижегородский рок-бард Полковник никаким Полковником не был, и звали его Алексей Хрынов. Что Чиж, уроженец города Дзержинска Горьковской тогда ещё области, – не птица, а великий русский блюзмен Сергей Чиграков.
К слову сказать, ещё один знаменитый уроженец Держинска – сочинитель Эдуард Лимонов – на самом деле Эдуард Савенко.
Есть, наконец, и четвёртая составляющая у истории с псевдонимами – помимо литературной, революционной, музыкальной. А именно: военная.
Понятно, что Че Гевара – на самом деле, Эрнесто Гевара Линч; но мы сразу перейдём к нашим временам.
Имеющие уже культовый статус, вошедшие в песни и в книги, Арсен Павлов и Михаил Толстых известны миллионам именно под своими позывными – Моторола и Гиви.
С Гиви мы были просто знакомы, а с Моторолой дружили. И я вам скажу, что Арсена все, а не только однополчане, называли «Мотор», а близкие – «Мотик». И я точно не могу себе представить, чтоб кто-то у него спросил: слушай, а что ты Мотор, Мотик, ты же Арсен?
Есть и другие примеры, но этих, думаю, достаточно.
Что до меня, то, ни в коем случае не сопоставляя себя ни с кем из вышеназванных, хочу в очередной раз объясниться. По паспорту я Евгений Николаевич Прилепин, сын Николая Семёновича Прилепина и Татьяны Николаевны Нисифоровой. Крещён был как Евгений.
Прадеда моего звали Захар Петрович Прилепин, в советские годы имя Захар было крайне редким, и оттого оно меня с самых ранних лет удивляло своим непривычным звучанием. Да и не только меня: одноклассники и друзья моего отца тоже называли его Захаром; я это слышал в детстве, был удивлён и очарован.
Поэтому, когда я работал в ОМОНе и ездил в командировки на Кавказ, я немедленно взял себе позывной «Захар».
Поэтому, когда я был оппозиционером и нацболом, я подписывал свои статьи в революционной «Лимонке» – Захар.
Поэтому, когда я создал свою музыкальную группу, и начал петь и сочинять песни, я тоже пел их и сочинял, как Захар.
Поэтому на Донбассе, где я служил заместителем командира батальона спецназа, у меня тоже был позывной «Захар».
Поэтому на обложке моих двадцати с лишним книг (и десятков их переводов на мировые языки) значится «Захар Прилепин».
Я привык к этому имени, и меня все зовут Захаром, помимо детей, которые зовут меня «папа», матери, которая зовёт меня «сын», и жены, которая не скажу, как меня зовёт.
В основе всей этой истории: русская литература, русские революционеры, русская музыка и русские полевые командиры. Ничего сложного и ничего нового.
Это вообще не стоит вопросов. Но если меня спросят ещё раз – я отвечу, мне не сложно.
Только не знаю, с какого места начать – с Горького, с Джугашвили или с Моторолы.
Впрочем, когда меня сегодня с утра спросил младший сын, который занимается футболом, отчего на поле пацаны во время тренировок или игры всегда зовут друг друга по прозвищам,