невпопад отвечал, Мария накладывала ему фасоли побольше. Ведь он видно привык на офицерских пайках выживать. А здесь фасоль – силы соль!
– Фасоль у тебя вкусная, Машенька, откуда рецепт знаешь? Моя мама так же готовила.
– И моя, – тихо произнесла Маша, опустив голову.
Очень уж Афанасию хотелось смотреть в эти зеленые глаза. Долго смотреть, утонуть в них поглубже. Чтобы она не опускала взгляд так часто, чтобы смог рассмотреть каждую искорку в глазах, не отрываясь. Афанасий сам не понял, что с ним происходит: мелкая дрожь бьет в ноги, пятки дробь отбивают, никогда этого не делал. Что за нервная чечетка? В горле пересохло, будто терна наелся, слова застревают. Он мычит, либо кивает, соглашаясь с рассуждениями директора. Но сам его совершенно не слышит. Только ловит взгляд зеленых глаз. Ух, и правда, ведьма. Маленькая. А такая красивая! Сколько же ей годков? Пятнадцать, шестнадцать? А уже невеста! Что это со мной не пойму. Вроде бы не обделен женским вниманием. А здесь робею, как пацан при первом поцелуе. Была бы она, как Наталья шустрая. Взяла бы да поцеловала сама. От этой мысли у Афанасия закружилась голова. Он закурил, чтобы не выдавать себя, положил ногу на ногу, выпустил кольца одно за другим.
– В понедельник соберу собрание, есть у меня одна мыслишка! – услышал Афанасий издалека голос директора.
Он вновь налил стакан самогона.
– Нет, мне хватит! Спасибо! На воздух хочу, по деревне пройтись. Отпустите со мной Машеньку?
– Конечно, пусть экскурсию проведет по современному хутору. Лучше нее здесь никто не ориентируется, – прокартавил Иван Ильич, достал часы на цепочке из потайного кармана. Точно Ленин! Афанасий улыбнулся, встал из – за стола, протянул Маше руку. Она недоверчиво за нее взялась. Так они вдвоем и вышли на улицу.
Когда шли по деревне, все шушукались, смеялись. Девушки пышногрудые подбегали к Афанасию, обнимали его радостно, поздравляли с возвращением, даже пытались поцеловать. Он нехотя принимал поздравления.
Хутор обрадовался его приезду. Парни подходили, жали руку двумя ладонями в знак уважения. Старики махали, приветствовали. Он им кланялся. Все помнили комсомольского вожака Афанасия Шаталова. Который многим на хуторе помог. Кому крышу починить, кому коня подковать, кому печь сложить. На все руки был мастер. А теперь двадцатидевятилетний офицер идет по хутору всем невестам на загляденье. Только зачем с ним эта ведьма идет? Не любили Машу местные. За то, что молчаливая, все больше бочком от всех держалась, будто брезговала. Какая – то чужая была, не похожа на деревенскую: кожа беленая, кровь говорят в ней текла синяя, как чернила. Не зря вся семья сгинула. Только она осталась. Нужно ей тоже устроить экзекуцию, сжечь на костре. Спасать нашего комсорга нужно. Пропадет парень с нею.
– Афанасий, придешь на танцы? – крикнула вдогонку Любка – секретарша. Она у директора работала в хуторском совете.
Афанасий посмотрел на Машу, засмеялся, по лицу понял, что хочется ей на танцы. Но по какой – то причине она туда не ходит? Все же дом родной, хоть и бывший.
– Приду, что ж не прийти