самые чёрные подозрения. Расстрига отец Браун сморщился, присвистнул и с презрением сплюнул:
– Вот чёртовы засранцы. Их гонять и гонять. Да в бытность мою сержантом…
Он не договорил. Насторожился, повернул голову… Секундой позже послышались степенные шаги, и из-за облетевших кустов показались неразлучные друзья – майор Собакин, сантехник Евтюхов и туалетчик Петухов. Они шли неспешно, чинно, в торжественной тишине, словно в старые добрые времена – ни дать ни взять князь Участковый обходит свои владенья дозором с верной дружиной…
– Эй, это кто у нас там? – Майор с похвальной бдительностью устремился к детской избушке, не поленился подняться по лесенке, глянул. – А, это вы, товарищ полковник… Здравия желаю. Гражданин негр с вами?
– Здравствуй, майор. – Скудин протянул ему руку и укоризненно покачал головой. – Познакомься, это полковник Блэк. И учти: негров неграми не называть, они обижаются. Они афроамериканцы теперь.
– Собакин, – представился участковый. – Андрон. Майор.
Втроём на насесте стало тесно, пришлось спуститься на детскую площадку к грибочку.
– О, какие люди! – Сантехник и туалетчик поздоровались со Скудиным, ничтоже сумняшеся пожали руку Брауну, и Петухов несколько некстати, видимо в честь российско-американской дружбы, сказал:
– Тот, кто носит джинсы «Левис», будет спать с Анджелой Дэвис… – И вытащил пачку «Примы»: – Ну что, братцы, курнём наших?
Блэк дружески подмигнул и ответил русской пословицей:
– Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт.
– Святые слова, – обрадовался туалетчик, проглотил слюну и хлебосольным жестом указал на хорошо видимый с детской площадки сортир. – Так, может, двинем, дерябнем за встречу? По соточке «Абсолюта»?
– «Абсолюта»? – Браун вопросительно покосился на Скудина, сразу погрустнел и с обреченным видом повернулся к Петухову. – Impossible, my friend, impossible. Sorry.[13] Мы на боевом посту.
– А… так это никак ваши в оранжевых гондонах за стену полезли? – сплюнув через зубы, вклинился в беседу Евтюхов, и в голосе его послышались трагические нотки. – А зря. Дымка что-то не в себе, злая жутко. Можно запросто копытами накрыться… – Он замолчал, снова сплюнул и шумно потянул ноздрями воздух. – И вообще, братцы, не знаю, как вы, а я сваливаю. Пока гроза-то не началась.
Гроза? Ясным солнечным днем в преддверии зимы? Нет, право же, некоторым товарищам стоит меньше пить и больше закусывать… По крайней мере, нечто подобное читалось на лице полковника Блэка. Только ни Петухов, ни Собакин почему-то не удивились и никакого сомнения не выразили.
– Да, нам, пожалуй, тоже пора, – сразу и почти хором сказали они. – Дела.
И троица, попрощавшись, все так же чинно, степенно, с чувством собственного достоинства направилась к туалету. Как видно, слово Евтюхова здесь имело немалый вес… А спустя минут пять и Скуди�