в нём, изрядно промёрз с головы до пят, не имея под руками кремниевых камней. Даже если бы они имели счастье оказаться у первобытного охотника, то вряд ли ему удалось что-либо собрать на дне ямы, даже для самого маленького костра. Дрожа всем телом от пронизывающего озноба, облачённый в шкуры, двуногий медленно, осторожной поступью приблизился к свежей туше молодой лани.
Вытащив костяной нож, человек судорожными движениями замёрзших рук отрезал от потерянной перед боем добычи медведя ещё тёплый желанный кусок свежего мяса. Утолив чувство голода предоставленным ему проведением судьбы сырым мясом, охотник поднял со дна ямы несколько пригоршней снега, неторопливо пережевал их, доведя до состояния воды, и также неторопливо проглотил и саму воду. После того, как с первыми признаками голода было покончено, человек вновь приладил почти вертикально к стене ямы очищенное ото льда бревно, предпринимая очередную попытку выбраться наверх. Перед тем, как ещё раз вскарабкаться по бревну до уровня заветной поверхности, где он так же, как и здесь в яме подвергал себя опасности быть растерзанным бурым медведем или чёрным львом, охотник ещё раз, что было духу, отчаянно прокричал призыв о помощи на своём родном языке. В ответ ветер принёс ему запах короткого свежего не морозного дня и какой-то невнятный, приглушённый звук, отдаленно напоминающий человеческую речь. Собравшись с силами, он начал карабкаться вверх по бревну, которое теперь не скользило в руках и позволяло ему всё ближе приблизиться к заветной цели – последней надежде покинуть каменную ловушку.
Спокойно отдыхавший с открытыми глазами тигр возле наполовину съеденной своей добычи в узкой расщелине стены впервые начал выказывать признаки беспокойства. В странном, непонятном поведении двуного существа хищник почувствовал какую-то скрытую угрозу своему недолгому, но сытному сосуществованию. Его потенциальная, совсем близкая добыча пыталась ускользнуть из-под самого носа. Впервые за последние два дня, покинув своё открытое логово, тигр с присущей ему мягкой поступью и осторожностью, крадучись, в считанные мгновения оказался у нижнего основания комеля, по которому уже заканчивал свой подъём человек. Со всего маху могучий зверь лапой ударил по бревну, лишив его состояния устойчивости. Первобытный охотник, не разжимая своих объятий вокруг комеля, в мгновение ока вместе с последним оказался вновь внизу прямо под лапами и перед разъярённой мордой хищника, издававшей раскатистое «ОАУ!». Древко топора при падении охотника на дно каменной ловушки сломалось у самого основания рубящей части и уже не представляло собой столь грозного оружия, каковым являлось изначально. Смерть была совсем близка, до её оранжево – полосатой шерсти можно было дотянуться ободранной в кровь рукой. Но в этот самый момент наверху раздались до боли в сердце знакомые обрывки родной речи, и брошенное оттуда копьё царапнуло бок, чудом увернувшейся от него большой кошки. Тигр приглушённо зарычал и, не спуская