мужиками. Стриптизерша бросила на меня роковой взгляд, затем он опустился на мою одежду, и на ее губы тут же наползла умилительно-снисходительная усмешка.
– Тебе работа позволяет говорить с незнакомцами? – поинтересовался я.
Улыбнувшись так, будто я сострил шутку, она так же закинула локоть на стойку и подперла ладонью свой висок. Водопад сожженных перекисью патл растекся по ее холеному предплечью, ниспадая до самого подножия белоснежной впадины ее локтя. Невольно засмотревшись, я спохватился, что изменяю своему первоначальному плану.
– Моя работа в том, чтобы изящно оттопыривать мизинец, когда выпиваю коктейль, – наконец томно прошелестела она, манерно пригубив из трубочки в стоящем рядом с ней бокале, – это побуждает незнакомцев заказывать мне новый. Лишь бы зрелище не прекращалось.
– Ого. Знала бы ты, что я могу, оттопырив палец, – многозначительно произнес я.
– Это про какой палец идет речь? – со смешком округлив глаза, она кивнула куда-то в район моего пояса, – уж не про этот ли?
– Нет, не про этот, – мотнул головой я и подергал мизинцем так, будто играл им на струне арфы, и одновременно с этим, в такт движениям моего пальца, ей в лицо полетели брызги из ее же бокала.
– Это что за фокус? – отдернулась она.
– Это не фокус.
– Ну-ну, – неуверенно выдавила она. Ее лицо утратило весь лоск и обаяние, теперь она смотрела на меня настороженно. – А с ним так можешь? – то ли в шутку, то ли всерьез она кивнула в сторону бармена.
Оглянувшись через плечо и поймав на себе выжидающий взгляд бармена, я серьезным голосом ответил:
– Разумеется, могу, – тем же движением пальца поманил его к себе. Недовольно сверкнув глазами, он направился к нам, – вот видишь.
– Нет, не так, – уточнила она, – или ты заранее спланировал трюк?
Не успел я ответить, как подошел бармен.
– Что будем пить?
– Она хочет коктейля, – распорядился я. На лицо стриптизерши набежала довольная ухмылка. Наградив меня холодным прищуром, она пригубила глоток только что приготовленного для нее напитка. Тем временем я посматривал в затемненный уголок зала. Троица взволнованно – если, конечно, к их патологически хладнокровному темпераменту было возможно применить подобный описательный термин – что-то обсуждала между собой. Но что конкретно они испытывали сейчас, разобрать мне было сложно, слишком хаотично искрилось и мерцало заполненное громкой музыкой пространство. Более того, я почему-то продолжал подвергаться пагубному воздействию мощной пульсации басов. Как будто часть нейтрализуемой волны звука все же каким-то чудом прорывалась сквозь доспехи и долетала до моих ушей. Я уже хотел было сосредоточиться на этой неожиданно обнаруженной проблеме повнимательнее, как стриптизерша решила напомнить о себе.
– Кстати, ты же ведь оставляешь официантам чаевые? – демонстративно кашлянув, спросила она.
– Что? Да. Когда как…
– А я вот