сапожек, горничная.
Горский, не таясь, навел на нее револьвер.
Та расхохоталась:
– Ну и шалун вы, Витольд Людвигович!
Горничной очень нравился этот молодой человек, которого она почитала самым умным и красивым на свете.
Горский нажал на курок. Выстрела не последовало.
Горничная продолжала хохотать.
Убийцу это привело в бешенство.
– Что ты хохочешь?! – заорал он на нее. – Твой последний час пришел, а ты, дура, хохочешь!
Он еще раз нажал на курок: что-то сломалось, заело.
Тогда Горский схватил полено обеими руками и хватил им девушку по голове. Та повалилась ничком на пол.
– Вот, семь трупов! – подвел итог Горский. – Борьба за социальную справедливость началась.
Он сбегал к соседу-слесарю. Тот отрегулировал ему револьвер.
После этого, зарядив весь барабан, Горский вновь вернулся к дому. Возле крыльца стояли кучер и няня.
– Погляди, милый, сколько тут крови! – сказала няня. – Нет ли тут какого убийства?
«Надо покончить с ними, – вяло подумал Горский. – Впрочем, что это даст? Семь трупов или девять? До социализма еще далеко. Я добр, пусть живут эти трудовые люди».
– Думаю, следует заявить в полицию! – сказал он.
– Вот и мы так думали!
Старики поспешили в полицию, а убийца поплелся домой. Он очень захотел после всего случившегося спать.
В ту же ночь Горского арестовали. Спустя два месяца это дело разбиралось в Тамбове временным военным судом. Несколько тысяч горожан собрались возле здания, где решалась судьба одного из самых страшных преступников Российской империи.
Иван Сергеевич во время допроса определенно показал:
– Убийца был напичкан политическими идеями. Они и толкнули его на преступление.
Но громкие политические процессы были впереди. Россию еще ожидали кровавые деяния тех, кто сотрясал ее основы.
Прокурор Неелов политической подоплеки в деле не нашел, но обнаружил в голове подсудимого полную кашу.
– Конечно, – сказал он в обвинительной речи, – очень удивительно, что, перебив семь человек, убийца не берет в доме ни рубля. Это лишь ярко свидетельствует о его полном пренебрежении чужой жизнью, об отсутствии столь естественного для восемнадцатилетнего мальчика чувства жалости и сострадания к ближнему. Это удивительно. И это – факт! Боюсь, что это предзнаменование нарождения новых людей, точнее – выродков человеческой породы.
Увы, прокурор Неелов оказался провидцем. Уже нарождались тысячи тех, кто спокойно станет заливать великую Россию кровью своих собратьев.
Защитника Горского можно было только пожалеть: ему почти нечего было сказать в оправдание своего подопечного.
Сам Горский вел себя неискренне и если раскаивался в убийстве, то только потому, что «плохо его продумал» и попался.
Суд вынес вердикт: «Подсудимого из дворян Витольда Людвиговича Горского, восемнадцати лет, по лишении всех прав состояния казнить смертью через повешение».
Горский