Лёва.
«А ты-то кто?» – подумал Стёпа. Потом вслушался в слова диктора. Президент скончался во сне. Внезапная остановка сердца. Обстоятельства расследует специальная правительственная комиссия. Глава комиссии – какой-то министр Пирогов, отставной генерал. Стёпа никогда раньше не слышал эту фамилию, в отличие от взрослых, которые почему-то принялись соревноваться – кто громче заорёт.
– Етитская сила! – ухал дядя Володя.
Галина кудахтала что-то невнятное.
– Пирогов – нормальный мужик! – кричал отец. – Вот увидите, новым президентом его выберут!
– Да ты что, он же фашист… – громко протестовал старик Семён Михайлович.
– Да какой он фашист, ты упал, что ли, Семён? – вопил дядя Лёва. – Он за нас, за простых людей! Правильно, Анка? Уж пусть лучше его выберут, чем опять коммуняк!
– Да-да, правильно-правильно! – встрял дядя Женя, смешно дёргая шеей и размахивая дрожащей правой рукой. – Он воров-то поразгонит, а то порасплодились!
Странно было слышать такие слова от него. Ещё вчера Стёпа видел, как дядя Женя в продуктовом магазине улучил момент, когда продавщица отвернулась, и стащил с прилавка кусок заветренной колбасы.
Мужчины громко спорили и задорно ругались. Тётя Ада рыдала и не могла успокоиться. А Стёпе как-то особенно сильно захотелось уехать в тот счастливый город, где никто не напивается и не ругается, где нет воров и хулиганов. В Святокаменск.
Не называйте меня гармонистом (1997 год)
Концерт должен был начаться ещё три часа назад, но до сих пор не начался. Антон Змейцев с досадой хлопнул дверью старенькой «Хонды» – он был стажёром, поэтому на задания приходилось выезжать не на фирменном фургоне с логотипом телеканала, а на простой машине. На чужой, естественно.
На площадке перед клубом – молодёжь. Здесь и музыканты, и несостоявшиеся зрители, одинаково мрачные и вялые от жары. Сбившись в кучки, сидят на скамеечках, на ограде широкого крыльца и на асфальте.
Среди тех, кто не сидел на месте, а лениво прохаживался взад-вперёд, Антон заметил Аглаю. Она училась на его факультете, только на курс ниже. Её трудно не заметить: худющая девчонка с длинным и острым, как у Буратино, носом. Ещё два острия проглядывают сквозь белую футболку – Аглая почему-то никогда не носит бюстгальтеров.
Наверное, она с самого начала здесь. Уже всё у всех выспросила по сотне раз. Настырная девка. Хорошо, что ей с Антоном нечего делить: она писака, а он телевизионщик.
Сергей, он же хозяин «Хонды», он же телеоператор, поинтересовался, окинув толпу скучающим взглядом:
– Работаем?
– Работаем… – ответил Антон, чуть ли не стиснув зубы. Возвращаться с пустыми руками нельзя, сюжет должен быть готов к завтрашнему утру, даже если его придётся делать из ничего, из пустого места.
– Пока что сними толпу. Два-три общих плана, потом выбери самую грустную рожу, лучше девочку, и сделай наезд.
Самые грустные рожи были у «авангардистов». Парни в голубых рубашках с коротким рукавом и кепках