A.B. Барцал, или История русской оперы. Влас Дорошевич

и Станио[4] чаровали публику в «Трубадуре». Красавец Станио сверкал в «Пророке». Молодой Мазини увлекал каватиною в «Фаусте».

      Дезире Арто потрясала в Валентине[5]. Джамэт гремел своим «Пиф-паф» в Марселе и песнью о золотом тельце в Мефистофеле.

      Изящнейший в мире Падилла[6] сыпал трелями в «Севильском цирюльнике». А Котоньи поражал своим могуществом в балладе Нелюско.[7]

      На гастроли приезжали Нильсон[8], Патти, Лукка.[9]

      Публика была недовольна.

      – В сердце России – итальянская опера! Почему нет русской?

      Тогда упразднили итальянскую оперу и завели русскую.[10]

      Публика перестала ходить в театр.

      Когда через несколько лет в «Пророке», шедшем на русском языке, певец на маленькие партии старик Финокки[11], изображая какого-то посла, спел свои три слова по-итальянски, – дирекция оштрафовала его за эту демонстрацию на 25 рублей, а публика наградила ураганом аплодисментов.

      Точка в точку таким же ураганом восторженных аплодисментов, какими она еще через несколько лет наградила г. Фюрера, когда он в возродившейся снова итальянской опере не захотел петь по-итальянски, а спел Мефистофеля по-русски.

      Публика всегда остается верна только сама себе.

      Когда идет итальянская опера – она требует русской. Когда идет русская, – она требует итальянской.

      Публика всегда хочет, чтоб в театре давалось не то, что в нем дается.

      Это ее специальность.

      Первое время возродившейся в Москве русской оперы было тяжелым временем.

      При итальянской опере русская «числилась», но числила у себя только две оперы.

      По высокоторжественным дням ставили «Жизнь за Царя», на святках и на масленице ставили утром «Аскольдову могилу».[12]

      Таганка и Рогожская два раза в год слушали «Аскольдову могилу».

      Это была вся русская опера. И все ее значение.

      Когда кончилась итальянская опера и, на основании распоряжения дирекции за No 4,876, было предложено немедленно возродиться, – было шесть певцов.

      Одно сопрано – Люценко[13]. Одно контральто – Святловская[14]. Два баса – Фюрер и Абрамов. Последний также «исправлял должность баритона».

      И два тенора: Додонов[15], который пел, главным образом, Торопку[16], и Барцал.

      Вместо Марини пел Барцал. Вместо Мазини – Барцал. Вместо Станьо – Барцал.