Это ваша работа. Мы все, Гоша подтвердит, в полном недоумении.
– Тогда начнем по порядку. Расскажите о Милене Рудаковой. – Петелина двигалась по кабинету, рассматривая обстановку. – Какие у нее были проблемы на студии, враги, завистники, не угрожал ли кто-нибудь ей?
– Да ничего особенного. – Филип Сонин суетился, не находя себе места. – Конечно, у нас тут не монастырь, где все братья и сестры. Между актерами всегда есть терки, а когда имеешь дело с актрисами… – Продюсер спохватился, словно наговорил лишнего. – Но в сегодняшнем проекте Рудакова утверждена на второстепенную роль – какая уж тут зависть? Хотя первоначально Гоша ее рассматривал на одну из главных ролей.
– Она сама настояла на пробах, у нее была успешная роль в прошлом году, – поспешил уточнить Чантурия.
– Милена хорошая актриса, но ее подвела мимика. Точнее, отсутствие мимики. Она сделала пластику: уменьшила нос, увеличила губы, и в результате ее улыбка потеряла обаяние. Если бы мы снимали современную жизнь, на роль глупой жены олигарха или светской львицы она бы подошла. Но у нас историческая драма.
– Рудакова сделала пластическую операцию? – заинтересовалась Петелина, остановившись около большого сейфа, выделявшегося среди кабинетной мебели.
– Все актрисы на этом помешаны, но Милене не повезло. – Сонин выпятил губы и подергал себя за щеки. – Тут накачали, а тут перекосило.
– Давайте уточним. Вы пообещали Рудаковой главную роль, но не дали. – Петелина задержала взгляд на продюсере и затем внимательно посмотрела на режиссера.
Первым ответил Чантурия. Он встал из кресла, но продолжал смотреть на следователя снизу вверх.
– Кино – это крупный план, понимаете. Если в театре актриса может до пенсии играть Джульетту, от камеры ничего не скроешь.
В отличие от заискивающего режиссера, продюсер говорил резко, рубя воздух ладонью:
– В работе у меня друзей нет. Я должен не угождать актерам, а отбить деньги. Кино – это бизнес.
К распалившемуся продюсеру подошел ассистент с мобильником в руке и шепнул что-то на ухо.
– Репортеры потом, – отмахнулся Сонин. – Лучше предложи гостям напитки.
– Чай, кофе, или что-то покрепче? – охотно откликнулся Славик, тронул рукой Майорова, ласково заглядывая ему в глаза.
Все согласились на кофе, опешивший Иван промолчал. Когда ассистент вышел, Сонин с улыбкой пояснил удивленному оперативнику:
– Славик любит военных, красивых, здоровенных.
– Любит – это в каком смысле?
– У нас творческий коллектив, полная толерантность, – многозначительно изрек Сонин.
– А как насчет ревности? – вернула разговор в прежнее русло Петелина. – Что скажете о личной жизни Рудаковой?
– С кем она спала? Не со мной это точно. Мужа у нее нет. – Продюсер кивнул режиссеру: – Ты как?
– Нечего такого, – поспешно отгородился руками Чантурия.
– Мой Славик тоже отпадает. Об остальных поговорите с актерами.
– Когда вы видели Рудакову в последний раз?
Продюсер