У нее очень сильные руки, и парень в итоге ослеп на один глаз. Медсестра и подоспевшие прохожие с трудом оторвали ее от него. Очевидно, что, если бы не они, она бы его убила. Он подал в суд, и ее отправили в клинику. Дело замяли, но Блэндишу пришлось прилично раскошелиться. – Траверс пробежал пальцами по волосам и тряхнул головой. – А сейчас она может отправиться, куда ей вздумается, и любой, кто на нее наткнется, в серьезной опасности.
– Да уж, хорошенькое дело, – сказал Камп. – И погода ведь дело не облегчает.
– Ее нужно найти тихо и быстро, без огласки. Вы, наверно, слышали, что имущество Блэндиша по завещанию переходит в руки поверенных, включая деньги – шесть миллионов долларов. Но если станет известно, что она сбежала и бродит по окрестностям, кто-нибудь нечистоплотный может попытаться захватить ее и получить доступ к деньгам.
– Но при наличии опекунов состояние в безопасности, разве нет?
– Не факт. В нашем штате имеется закон, охраняющий права невменяемых. Если такой человек бежит из-под врачебного присмотра и остается на свободе в течение четырнадцати дней, то, прежде чем поместить его в клинику, нужно будет заново признать, что он не в себе. Насколько я в курсе, согласно условиям завещания Блэндиша, если девушка покинет клинику и не будет признана невменяемой вторично, деньги достанутся ей и в опекунах больше не будет необходимости. Видите ли, Блэндиш не верил, что внучка неизлечима, и именно потому выразил свою последнюю волю таким образом. Думаю, он жалел, что отдал ее в чужие руки в раннем детстве, и хотел это как-то компенсировать.
– Словом, если ее не найдут за две недели, вы не примете ее обратно?
– Если только судья не вынесет решение о ее заключении в лечебницу и оно не будет подтверждено двумя независимыми экспертами, а они не станут принимать в расчет историю ее болезни. Придется доказывать, что она невменяема, прежде чем они смогут что-то сделать, а если она покинет территорию штата, то это и вовсе может оказаться невозможным.
– Значит, нужно срочно ее отыскать. У нее были свои деньги?
– По крайней мере, я об этом не знаю. Скорее, нет.
– У вас есть ее фото?
– Не думаю, что они вообще существуют.
– Тогда опишите ее.
Камп достал из кармана потрепанный блокнот.
Траверс нахмурился:
– Ее трудно описать так, чтобы вы могли представить. Ну, смотрите. Ростом она, думаю, пять футов и пять дюймов, волосы рыжие, глаза большие и зеленые. Она необычайно красивая девушка – хорошо сложенная, грациозная. Иногда она так по-особенному смотрит на собеседника из-под полуопущенных век, и в этом есть что-то определенно неприятное, будто расчетливое. С правой стороны рта у нее нервный тик, единственный внешний признак душевной болезни.
Камп что-то хрюкнул, строча в блокноте.
– А особые приметы есть?
– Двухдюймовый неровный шрам на левом запястье. Это она пыталась вскрыть себе вены во время припадка, уже когда находилась