прошептал вдруг «поселенец», медленно, шаг за шагом, отползая от патрульного.
Взгляд старшего стал задумчивым. Теперь он как будто просматривал что-то внутри своей памяти.
– Но тут все-таки лучше, – пробормотал он. – Нет, определенно, этот лучше.
– Василич, – позвал его один из патрульных. – Мы тут закончили, медики будут через…
– Господин лейтенант, – надменным голосом вдруг поправил его старший.
– Чего? – не понял тот.
– Звание мое забывать не надо, господин сержант, – ледяной взгляд старшего пронизывал починенного как будто насквозь.
У того брови полезли вверх.
– Ты чего, Василич? Тоже салата переел?
– Господин лейтенант, – еще раз с нажимом повторил старший.
– Как скажете, господин лейтенант , – патрульный переглянулся с третьим милиционером.
– Если закончили и все данные с камер безопасности и унибраслета свидетеля собрали, то ждем медиков, – тем же надменным тоном приказал лейтенант, – передаем им пострадавшего и отбываем. У нас много дел.
– Каких дел, Василич? – не понял третий патрульный и тут же поправился, натолкнувшись на ледяной взгляд. – В смысле, господин лейтенант.
– Разных, – взгляд старшего опять устремился куда-то вглубь себя. – Разных. И кстати, а где этот, «старообрядец» который?
– Ушел, – патрульный оглянулся. – А что, надо найти?
– Не надо, – барственно махнул рукой лейтенант. – Тут и так все ясно, а сделать он все равно ничего не успеет.
– Что не успеет? – патрульный опять переглянулся с напарником. Теперь в их взглядах была тревога. Со старшим явно творилось что-то странное.
– Неважно, – мотнул головой лейтенант. – О, вот и медики.
Воздух завибрировал от пронзительного воя сирены неотложной помощи, пронизывающего тугие сплетения транспортных узлов.
Высыпавшие из прибывшего бота санитары споро погрузили уже отвердевший кокон с покоящимся в нем «Серегой» и отбыли. За несколько минут до них стартовал милицейский патруль. На месте аварии уже вовсю работала ремонтная бригада дорожников, восстанавливающая целостность системы безопасности, а за углом ближайшего дома все так же стоял и не мог отдышаться «поселенец». Прохожие по очереди подходили к нему, предлагали помощь: видно же – человеку плохо; но он только мотал головой и твердил только одно слово:
– Таиксана. Таиксана. Таиксана.
Прохожие отходили, подозрительно оглядываясь. И правда, странный он какой-то. При чем тут салат? Ну, да ладно. У них, «старообрядцев», свои правила, своя кухня.
– Таиксана! Евлампий Егорович, – невысокий мужчина в просторной груботканой одежде первых поселенцев, наплевав на приличия, перепрыгнул через невысокую живую изгородь, и влетел в просторный двор дома стоящего посреди прячущегося на окраине леса хутора. – Это случилось! Это произошло! Евлампий Егорович, таиксана! Он появился!
– Что? Постой, Пафнутий, подожди, что ты несешь? – пожилой мужчина