кивнула Мария Федоровна, – я справлюсь.
– Ну, вот и хорошо, – сказал император, – я на тебя надеюсь, мама́, ты у меня самая лучшая и самая умная на свете.
– Спасибо на добром слове, сынок, – кивнула вдовствующая императрица, и в уголке ее глаз что-то блеснуло.
– Всегда буду счастлив порадовать тебя, мама́, – сказал Михаил, вставая. – Позвольте пожелать вам, ваше величество, спокойной ночи, и разрешите откланяться. Уже поздно, а завтра у меня будет еще один тяжелый день.
6 апреля (24 марта) 1904 года, утро. Санкт-Петербург,
«Новая Голландия», Главное Управление государственной безопасности.
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич
– Доброе утро, Владимир Ильич, – я пожал руку несостоявшемуся вождю мирового пролетариата. – Как вам спалось на новом месте?
– Неплохо, неплохо, – потер руки Ильич, – у вас тут неплохие апартаменты, ничуть не хуже европейских гостиниц.
Дело в том, что когда «Новую Голландию» готовили к размещению нашего ведомства, с господами Плеве и Ширинкиным заранее было оговорено, что в ней будут предусмотрены места для проживания на территории острова особо охраняемых персон, при этом не являющихся арестантами. Разной степени комфортности камеры для таких клиентов, как Азеф, Гапон и Лопухин, располагаются в подвале и полуподвале. А на верхних этажах находятся кабинеты сотрудников ведомства и «квартиры» особо охраняемых персон. Именно там во время мятежа укрывалась великая княгиня Ксения Александровна с детьми. И именно там, помимо Ульяновых, квартировали сейчас полковник Зубатов, инженер Тринклер, Иосиф Джугашвили и прочие, как говорят в таких случаях, официальные лица.
– Очень приятно это слышать, Владимир Ильич, – сказал я, – должен заметить, что во время мятежа в ваших нынешних комнатах проживали старшие сыновья великого князя Александра Михайловича. Так что делайте выводы.
– Неужели? – живо переспросил Владимир Ильич, оглядываясь в моем кабинете, и тут же резко сменил тему: – А у вас тут необычно. Приходилось в бытность мою помощником присяжного поверенного бывать в разного рода полицейских и судейских присутственных местах.
– Так мы же, Владимир Ильич, – улыбнулся я, – ни то и не другое. Ни к обычной полиции, ни к суду мы никакого отношения не имеем. Тем более что иные времена – иные вкусы. Наша задача не схватить и покарать преступника, а предотвратить преступление, заранее направив нужного человека на путь истинный… Мы, можно сказать, не лечим болезнь, а предотвращаем ее.
При этих словах Владимир Ильич неожиданно помрачнел.
– Да-с, Александр Васильевич, – сказал он, – как жаль, что вы не явились к нам восемнадцать лет назад. Тогда бы мой старший брат скорее всего остался жив. Вчера сама вдовствующая императрица сказала мне, что в его деле, несомненно, наличествовала провокация полиции. А я ведь помню, что тем делом занимался лично господин Дурново.
– Разумеется, –