Марцелл, явившись в этот город. Кроме них у причалов ждали своего часа пятнадцать хищных триер и еще десяток бирем. Вся эта военная мощь, призванная охранять Тарент с моря, с берега сама была защищена многочисленными постами римлян. А, кроме того, вход на военный причал происходил через до боли знакомые ворота, за которым виднелись бараки морских пехотинцев, где Федор провел не один месяц службы. Бараки, примыкавшие торцом к скалам, были отделены от остального порта каменной стеной и крепкими воротами, у которых постоянно маячил десяток охранников в доспехах, со щитами и мечами. Серьезное препятствие, не говоря уже что там, за стеной, где виднелась мощеная камнями набережная, в бараках было расквартировано несколько манипул морских пехотинцев. Но штурмовать эти укрепления втроем Федор и не собирался. Тут нужен был хороший план. Такой, чтобы сработал с первого раза, поскольку второго не будет.
Прикидывая свои шансы, он начинал понимать, что убить здесь Марцелла своей рукой, как бы ему не хотелось, вряд ли удастся. Римский военачальник наверняка не разгуливает по городу без охраны. И, даже если им случиться пересечься где-то на узких улицах Тарента, то римлянин будет окружен толпой легионеров, и подобраться к нему будет невозможно. Конечно, есть методы, но все будет зависеть от стечения обстоятельств. А вот крепко насолить сенатору, спалив хотя бы часть прибывшего флота, он имел шанс, который неожиданно возник с появлением новостей о корабле Сандракиса.
Федор задумал использовать его как брандер, – поджечь и направить на пришвартованные друг к другу квинкеремы. В случае удачи урон мог быть колоссальным. Однако, было одно но. Даже если ему удастся подобраться к кораблям и осуществить свой план, – из этого рейда вряд ли кто-нибудь вернется живым. В море не уйти, не на чем, да и догонят. А весь берег усыпан римскими постами. Даже если добраться до него вплавь, то сразу угодишь в руки к легионерам. И тогда уж точно свидишься с Марцеллом, но не совсем так, как хотелось. Вот старик порадуется. Федор, однако, не спешил доставить ему такого удовольствия.
«Думай, Федя, думай, – напрягал он себя, разглядывая второй мол, что отделял купеческую гавань от военной, – нужен такой план, чтобы выбраться отсюда. У меня ведь только жизнь начинается, жена с ребенком ждет обратно. Надо выжить».
Но единственный путь, которым можно было провести корабль в военную часть гавани, был виден всем, – отчалить от пристани, довести корабль до конца разделительного мола, обогнуть его и направить через всю гавань на выстроенные рядком квинкеремы. За время осуществления этого маневра его раз десять могли перехватить биремы охранения, не говоря уже о том, что на всех квинкермах стоят баллисты, способные за пару залпов превратить любой торговый корабль в решето.
«Ночью, – вдруг пришло озарение, – это надо делать ночью. Только тогда будет хоть какой-то шанс уйти».
Конечно, гавань охранялась круглосуточно, однако, это был уже другой вопрос. Если суметь выйти в море, то баллисты будут ночью не страшны, а заметят их