деньгах, а не на страхе, – хотя и не стеснялся призывать к порядку, когда в этом была необходимость.
У Палмареса были высокие скулы и черные волосы, зачесанные назад и длинные на затылке. Он был одет в шелковые серые брюки, итальянские мокасины, без носков, рубашка пастельного цвета была расстегнута на три верхние пуговицы. На шее болтался медальон – сердечко на серебряной цепочке, инкрустированное слоновой костью. Щетина на подбородке была безукоризненно подстрижена и имела естественный вид трехдневного роста. Если приглядеться, был заметен фрагмент его татуировки – питона. Часть торса спереди и всю спину оплетала искусно выполненная графика в стиле японских гравюр.
В двойные двери кабинета осторожно постучали.
– Войдите, – ответил он.
Вошла еще одна женщина. Темно-серый деловой костюм от «Шанель» и очки придавали ей официальный вид. Ее волосы были коротко подстрижены, очки подчеркивали тонкие черты лица. Модельные губы были сжаты в тонкую линию.
– Добрый день, – сказала она.
Девушка с пышными волосами окинула ее взглядом, но ничего не ответила.
– Проходи, Ванда, – сказал Палмарес вставая.
Ванда Вашавски взяла алюминиевый кейс и коротко кивнула в сторону главаря банды. В чемодане лежало полмиллиона долларов сотнями.
– Замечательно, мистер Палмарес.
– До скорого.
– Буду ждать с нетерпением.
Она развернулась и вышла.
Палмарес жадно наблюдал, как её подтянутый зад покачивался под одеждой, пока она выходила из кабинета. Какой поп-улярный бухгалтер по отмыванию денег, довольно подумал он.
Девушка с пышной прической принесла ему коктейль: сперва отпила сама, а после передала ему. Она присела к нему на колени и рукою с красными ногтями начала массировать его мускулистую грудь. Даже когда Палмарес начал расстегивать блузку на ней, она не изменилась в лице.
Двери с грохотом распахнулись.
– Фрэнки, что я тебе говорил насчет того, чтобы сначала стучать? – заорал Палмарес. Это был Фрэнки Боунс, урожденный Фрэнклин Маррис.
– Дело срочное, босс, – ответил Боунс. – Одна из лабораторных крыс проглотила порошок и вот-вот слетит с катушек. Я подумал, что вам надо об этом доложить.
Палмарес подскочил, огорчив женщину. Она протянула руку как раз вовремя, чтобы не упасть на пол. Она была профессионалкой и не стала жаловаться. Палмарес платил за ее время более чем щедро.
К тому времени, как она поднялась на ноги, он уже подошел к двери.
– Ты ведь уже кому-нибудь поручил с этим разобраться, да? – требовательно спросил Палмарес. – Пацан пробовал чистый яд?
– Не, – ответил Боунс, – разбавленный, но он чихнул, когда смешивал партию, и вдохнул слишком много.
– Тогда уйми его к хренам собачьим или дай загнуться, сделай что-нибудь, – приказал Палмарес. Он взял себя в руки и направился к двери. – Нельзя, чтобы он бегал по улице и привлекал к нам внимание.
– Ясно, – сказал Боунс, когда они вышли.
– Скоро