главным оружием в священной войне была и остается взрывчатка, а принципы… Да какие у «черных» принципы? И еще я понимал, что остался один. Я направился к Ирке. Мне требовалось общение, чтобы унять страх и заглушить еще что-то. Что, стыд?
У самых дверей я остановился. В квартире было что-то не так. Я не успел понять, что именно, но интуиция толкнула меня назад. Я шагнул к лифту и тут увидел хашишинов.
Их было четверо. Это были не те низенькие лощёные арабы, с которыми я сталкивался ранее, а высоченные мужики, густо заросшие волоснёй, с длинными узкими носами. Какой-то совершенно другой тип исмаилитов! Они мчались вверх по лестнице, их конечную цель определить было нетрудно. Но с хашишинами я управляться уже научился и, памятуя про оставшиеся три патрона, рванул из-под куртки ТТ.
Они не успели подняться и выстроились почти в одну линию – лестницы современных девятиэтажек не спланированы для маневров. Я открыл огонь, с максимальной поспешностью выпустив остаток обоймы. Затворная планка отскочила в заднее положение. Патроны кончились, но пистолет я не собирался бросать. Во-первых, это улика, а во-вторых, он еще послужит как кастет, да и в качестве пугача сгодится. А если доберусь домой, то смогу пополнить боезапас. Фидаины кучковались на площадке пролетом ниже. Они свалились друг на друга и теперь копошились, стараясь выбраться из этой свалки. Я вызвал лифт.
Между тем нападавшие пришли к консенсусу, кому лежать, а кому продолжать дело Аллаха, и двое, к моему неприятному удивлению, рванули вверх, а я, используя последние преимущества, им навстречу.
Убегать – значит растянуть агонию. Вот-вот должен подъехать лифт, и все, что от меня требовалось, это задержать фидаина. Носок моего ботинка разбил в кровь губы первого нападавшего, и той же ногой я добавил второму каблуком в нос.
Исмаилиты шли вперед. Это были настоящие хашишины – «одурманенные гашишем», или не знаю уж чем там обдолбанные, но лезли они напролом и глаза у них были стеклянные. За спиной послышался звук открывающегося лифта. Я ухватился за перила, подпрыгнул и обеими ногами толкнул агрессоров в грудь. Мне удалось свалить их и успеть вскочить в кабину, прежде чем фидаины оказались рядом. Я почувствовал боль, наклонился и ощупал ноги. Ладонь оказалась в крови. Нападавшие не шутили и порезали так лихо, что оружия я не заметил. Встретить их внизу я не опасался – лифт ехал быстрее, чем они бегали. Но оказалось, что для подстраховки одного дежурного они оставили. На первом этаже пасся фидаин, не готовый к моему появлению. До него было метра два, и я прыгнул, угодив ребром стопы в живот и добавив рукояткой пистолета по черепу. Хашишин вырубился, а я припустился наутек – сверху уже топотали.
Я несся что было мочи, благо недалеко. К себе на этаж я взлетел без помощи всяких подъемных устройств, и первое, что я сделал, заперев дверь, это отодвинул прикрепленный на шарнирах электрический счетчик и достал коробку патронов. Через полминуты я снова был готов к бою, но воевать оказалось не с кем. Я прошел в комнату, оставляя кровавые следы,