уныния висела в воздухе.
Возле дома с черными окнами, на земле у коновязи лежало старое седло, на крюке висела сбруя. Златыгорка указала рукой. Саженях в двухстах от дома среди травы чернела туша коня. Спешившись, Илья снял с головы шлем, перекрестился и открыл тяжелую дубовую дверь.
Свет заходящего солнца протиснулся в дверной проем и упал на человека с длинной белой бородой. Он сидел, прислонившись спиной к стене, на лавке у дальней стены, под образами. Пыльное окно не пропускало света. Дверь открыла взору простые полати с шерстяным одеялом, грубый стол с кувшином, очаг с большим котлом. Рядом с человеком на стене аккуратно были развешаны доспехи: бахтерец, ноговицы и наручи, шлем с бармицей. Прямо у ног лежал большой прямой меч в богато украшенных ножнах.
Илья вошел и замер у входа. Златыгорка стояла за его спиной и молчала. «Наверное, он уже умер», – подумал Илья. И конь его пал на лугу, а теперь и хозяин принял свою кончину, и никто не предал его земле. Глаза старца были закрыты, скулы обтягивала желтая кожа; старческие пальцы, в которых еще чувствовалась сила, сжимали лавку.
– Кто здесь? – раздался неожиданно сильный, чуть дребезжащий голос, и эхо раскатилось под потолком большого пустого дома. – Кто вошел ко мне? Ты ли, о ком было предсказано?
Златыгорка схватила Илью за локоть. Девушку, несмотря на всю ее храбрость, немного трясло. Илья похлопал ее по руке и шагнул вперед.
– Приветствую тебя, Святогор, – громко сказал Илья. – От земли Муромской, от Владимирской. Далеко слава о тебе долетела. Помнит тебя люд русский и почитает как защитника. А мое имя Илья, сын Иванов…
– Илья? – перебил Святогор. – Я ждал тебя. Кто с тобой пришел?
– Златыгорка, дочь царицы Самсун.
– Хорошо, поклон от меня передай матери, царевна. И сестрам своим. А ты, Илья, теперь меня слушай. Время мое истекает, земля сырая меня не отпускает больше. Твой черед беречь и оборонять земли русские. Ничего в этом доме не бери, ни к чему не прикасайся. Возьми только доспехи мои да шлем. Меча не касайся, не поднять тебе его. И мои руки уже не могут его от земли оторвать.
Илья хотел было сказать, что силы Святогора покинули, потому и не может он меча поднять. Но говорить сейчас об этом великому старцу нельзя. И так он делает большой подарок.
– Ты, Илья, возьми сабельку мою, – продолжал Святогор, но голос его становился все тише и тише. – Эта сабля несколько дней ковалась из упавшей звезды, на заре она закалялась в степной росе, в парном молоке и горных ручьях. Оттого на клинке и узор розовый, как заря, полыхает. Сила в этой сабле великая, разит она без промаха и не тупится. Запомни, Илья, Иванов сын, не доставай той сабельки для пустой ссоры, для бесчестного дела. Только в бою она должна купаться в крови ворога лютого, от того и железо тверже будет, и твоя сила множиться станет.
Святогор замолчал, продолжая сидеть, не меняя позы. Илье не было видно, открыты или закрыты глаза богатыря.
Вдруг качнулась земля под ногами – то ли дом пошатнулся, то ли горы. У Ильи внутри все похолодело.