меня в слабости и во плоти, но когда я вернусь, это произойдет в силе и духе.
Глаза плоти видят Сына Человеческого во плоти, но только глаза духа смогут увидеть Сына Человеческого, прославленного Отцом и явившегося на землю от своего собственного имени.
Однако время нового явления Сына Человеческого известно только в советах Рая; даже ангелы небесные не знают, когда это произойдет. Тем не менее, вы должны понять, что когда это евангелие царства будет возвещено всему миру для спасения всех народов, и когда настанет конец эпохи, Отец пошлет вам еще одного завершителя судного периода, или же Сын Человеческий вернется для суда над эпохой.
Что касается мук иерусалимских, о которых я говорил вам, то мои слова сбудутся еще при жизни этого поколения; что же до времени второго пришествия Сына Человеческого, то никто на небе или на земле не может того сказать. Но вам необходима мудрость, чтобы видеть конец эпохи; вам следует бодрствовать, чтобы замечать знамения времени. Когда ветви смоковницы становятся мягкими и пускают листья, вы знаете, что близится лето. Равным образом, когда мир пройдет через долгую зиму материалистических взглядов, и вы увидите, как наступает духовная весна нового судного периода, знайте, что грядет лето нового пришествия.
Но какое отношение имеет это учение к пришествию Божьих Сынов? Разве вы не видите, что когда каждый из вас призывается оставить свою земную борьбу и пройти через врата смерти, вы сразу же предстаете перед судом, вплотную сталкиваетесь с реальностью нового периода – служения, следующего вечному плану бесконечного Отца? То, что ожидает весь мир как буквальное событие в конце эпохи, каждому из вас, как индивидууму, обязательно предстоит обрести в качестве личного опыта, когда вы достигнете окончания естественной жизни и тем самым продолжите свой путь, сталкиваясь с условиями и требованиями, присущими очередному откровению в процессе вечного роста в царстве Отца».
Из всех бесед Учителя со своими апостолами ни одна не породила столь ошибочных толкований, как эта, состоявшаяся во вторник вечером на Елеонской горе и касавшаяся двуединого вопроса, – разрушения Иерусалима и его собственного второго пришествия. Поэтому последующие записи, основанные на воспоминаниях о том, что сказал Учитель в этом исключительном случае, мало в чём совпадали друг с другом. Поскольку сведения о том, что было сказано в тот вечер во вторник, остались неполными, появилось много преданий; и в самом начале второго века иудейское пророчество о Мессии, написанное неким Селтой, служившим при дворе римского императора Калигулы, было целиком включено в Евангелие по Матфею и впоследствии добавлено (частично) к свидетельствам Марка и Луки. Именно в этих писаниях Селты появилась притча о десяти девах. Никакая другая часть евангельского текста не подвергалась столь же путаному и неверному толкованию, как учение, изложенное в тот вечер. Однако Апостол Иоанн сумел избежать этого заблуждения.
Когда