из кокосового ореха для сбора подаяния. При виде путника они издавали ужасный вопль, призывая Аллаха в свидетели своей нищеты, а если чаша не отяжелела от милостыни, тогда дервиши осыпали подателя самой грязной бранью.
Если слово «мирза» поставлено на втором месте, например, «Аббас-мирза», то это означает положение принца, если же оно поставлено перед именем (например, «Мирза-Эгбер»), то оно означает принадлежность человека к чиновному сословию.
Фераш-баши – повелитель слуг. Сарбаз – солдат. Любимая приправа персидских блюд – зеленыйлук. Диван-ханэ – приемная для аудиенций.
Ханум – главная (старшая) жена в гареме. Из множества жен в гареме все персы и даже шах могут по праву иметь только пятерых законных, первая из них и есть ханум, муж может со временем разлюбить ее, но она все равно сохранит к себе уважение других жен.
В мраморном бассейне бил маленький фонтан, а струи воды падали на висячие колокольчики, издавая приятную музыку.
Пешкеш – подарок.
Здесь мне хотелось бы подробней остановиться на «почасовике», чтобы читатель прикоснулся к «кухне» создания произведения.
Вот она, самая сердцевина рождающейся книги – стопка исписанных листов бумаги с приколотой старинной картой Персии, вырванной, как свидетельствует надпись на ней, из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, и приложенной к ней обширной библиографией.
Это спрессованный до нескольких десятков страниц план романа, отражающий все важнейшие события, связанные с темой произведения за выбранный автором почти столетний отрезок времени.
Привожу фотокопии первой, последней и взятой наугад из середины «почасовика» страниц.
Я понимаю, что не все на них можно прочесть, потому что качественные фотокопии с этого черновика сделать очень сложно. Пометки автора сделаны и карандашом, и фломастерами разных цветов, и шариковой ручкой, и пером. Кроме того, на листах просвечиваются совершенно посторонние тексты (Пикуль почти всегда писал свои романы на оборотной стороне уже исписанной бумаги – говорил: «Она уже энергетически заряжена на письмо»).
Но, рассматривая их, можно хоть отдаленно представить себе процесс сбора материала, почувствовать размах замысла автора.
Сколько же там имен, которые должны были найти свое подобающее место в романе. Нобель и Дизель, Рокфеллер и Ротшильд, Витте и Скальковский, Детердинг и Гульбекян. Здесь Черчилль и Эйзенхауэр, Сталин и Гитлер, Моссадык и Хусейн, Реза Пехлеви и Сорейя. Среди них еще Фишер, Стюарт, Рейтер, Васр-Эддин, Янжул, Арси, Бош… – я устала перечислять – голова кругом.
Но ведь Валентин Саввич знал их не только по фамилиям. О каждом персонаже он мог рассказывать часами. Кстати, о Нобеле и Витте им уже были написаны миниатюры. А при упоминании в «почасовике» об изобретении синтетического бензина (год) сбоку стоит пометка – «Бухгольц» – и здесь же лежит написанное от руки небольшое повествование. Оно, на мой взгляд, весьма любопытно, поэтому привожу расшифровку