в каком-то смысле это экспериментальное учреждение. Мы не отказались от ортодоксальных методов целиком и полностью – им тоже находится полезное применение – но в целом мы функционируем в режиме, который я назвал бы „динамическим оптимизмом“. Термин „неудача“ не входит в наш лексикон, а произносить слово „преступление“ запрещено. Вместо этого мы говорим: „ошибка“ или „недопустимое поведение“. Это не значит, что мы – наивные идиоты-идеалисты, отрицающие существование жестокости и страданий. Мы – прагматичные психомеханики; наша цель состоит в том, чтобы сделать правонарушения и злоупотребления непривлекательными, чтобы соответствующие действия казались бессмысленными и неинтересными».
«Вы пытаетесь демонстрировать банальность зла, – пробормотал капитан Малуф. – Разве это заменяет нравственную систему ценностей?»
«И да, и нет, – ответил Гартовер. – В любом случае, если я спрошу, что такое нравственность, вы не сможете ответить».
Винго с сомнением покосился на Шватцендейла: «А что бы вы сказали о мерзавце, который подвесил чудовищное дохлое насекомое прямо над лицом спящего человека, осветил насекомое ярким фонарем, отошел в сторону и заорал: „Помогите! Помогите! Наступает конец света!“?»
Гартовер задумался, после чего вежливо сказал: «В отсутствие другой фактической информации я не могу обосновать диагноз. Тем не менее можно предположить, что „мерзавец“, как вы выразились – изобретательный плут, страдающий от отсутствия достаточных развлечений».
«Может быть».
Мирон спросил: «Преступники, которых содержат в Рефункционарии – ну хорошо, назовем их „людьми, которые вели себя недопустимо“ – понимают, какой ущерб они нанесли другим?»
Гартовер поджал губы и пожал плечами: «Возможно, но это не имеет значения, потому что ваш вопрос относится к прошлому, а мы сосредоточиваем внимание на будущем. Мы стремимся внушать гордость, а не стыд».
«То есть, вы занимаетесь тем, что называется „реабилитацией“», – заметил Винго.
«Именно так! Раз уж об этом зашла речь, могу привести любопытный пример. Недавно поступивший к нам пациент, убивший обеих своих бабушек, заявил, что он полностью реабилитирован, так как у него нет никакой возможности повторить свои недопустимые действия ввиду отсутствия каких-либо других его бабушек. Должен сказать, что его аргументация в какой-то мере убедительна – в настоящее время Наблюдательный совет рассматривает его ходатайство».
Малуф нахмурился: «А вы не думаете, что таким образом вы подчиняете действительность теории? Другими словами, насколько целесообразен такой подход в практическом отношении?»
«Не беспокойтесь! Мы не только практичны, мы проницательны и умеем приспосабливаться. В Рефункционарии научились избегать педантичного применения одних и тех же традиционных методов в изменчивых, мимолетных ситуациях, возникающих и пропадающих, как огоньки