-сказал он смеясь, и хлопнул того по плечу, – Нет, гораздо меньше Неарх, но конь правда, заводной, Букефал, лучше его не бывает, это точно. Ты забыл добавить, Гефестион, что отец прослезился, и добавил, что Македония слишком мала для меня. И тем более, это не просто конь, – он посерьезнел и смотрел в глаза курета, – это как посвящение… У вас, там, на юге, этого нет… А здесь юноша из хорошей семьи, войдя в возраст, должен укротить коня по обычаю. В остальной Элладе такого не понимают.
– Точно так все и было, – согласился, смеясь, Гефестион, – и я своего укротил.
Критянин опять посмотрел на Александра, и с восторгом и жалостью, понимая что ему предстоит, тот стоял против солнца, и Неарху показалось, что вокруг того блеснула криста. Не может быть. Еще не время…
Разразилась война с Византием, городом на Босфоре, и пришло повеление от Филиппа Александру прибыть в Пеллу, и стать наместником в его отсутствие. Свита скор обралась, и каждый с своими слугами и запасными конями собрался в течении пары часов, и были готовы выступать. Впереди был путь по горным дорогам Македонии до ее столицы, дорога не заняла много времени, и вскоре они были в Пелле, где люди радостно приветствовали шестнадцатилетнего царевича. Людям нравилось, что он не похож на Филиппа- кряжистого могучего бородача, а больше напоминает изображения Диониса или Гермеса- светловолосый, легкий, улыбчивый. На рысях отряд добрался и до дворца Аргеадов, это было очень своеобразное здание, с коллонадами, разновысокой архитектурой, и более всего напоминало по изображениям Эрехтейон Афин. Перед дверями царского дома все спешились, слуги увели коней, оруженосцев отвели в людскую, а этеров проводил дворецкий в внутренний двор дома, а дальше друзей вел сам Александр. Дворец был красив, покрыт изнутри фресками, во многих углах стояли бронзовые светильники, но он не был роскошен сверх меры.
– Нижний этаж, это во многом место для испытаний, – и он сверкнул глазами на Неарха, внизу там даже леноcы стоят для Дионисийских мистерий, красивые, из мрамора, на саркофаги похожи, – объяснял царевич, широко улыбаясь друзьям с посеревшими лицами, -во времена праздников, пройдете посвящение, да вы не бойтесь, это традиция такая, как в Афинах Элевсинские Мистерии.
Неарх глазел во все глаза на эту прекрасную постройку, стены из тесаного камня, пол из полированного мрамора, а в главном зале, мимо которого прошли, пол был мозаичный, как и при входе в дворец. В углах коридоров стояли бронзовые светильники на трех или четырех ножках, с изображениями грифонов или львов. И вот, показался внутренний двор-сад Дворца, были расставлены сиденья, и два кресла, в одном сидела прекрасная величественная женщина, а другое было для Александра. Увидев сына, Олимпиада порывисто вскочила, почти подбежала, и крепко обняла Александра, несколько раз поцеловала его, потом потянула его к креслу, усадила напротив себя, вложила в руку чашу с вином, и села сама, и жестом пригласила присесть этеров сына, все сели, но вели себя как-то очень настороженно,