еще как, главное сказать, что нам по десять. – уговаривал я его.
– Давай сначала на мою, потом посмотрим. – решил Дима.
– Ладно, пошли на твою горку. – я с ним согласился, и мы вместе поплелись по ступеням вверх.
Горка представляла собой винтовой спуск на двоих. Мы с Димой брали накаченный воздухом круг. Он сел сзади, а я спереди. Мужчина, что следит за горкой, толкнул нас вперед и мы полетели разрезать воздух своими лицами. Как такового адреналина я не почувствовал, так что я не отходил от своей идеи.
Мы с Димой положили круг на место, и я снова начал ему говорить про запрещенную горку.
– Давай, или ты струсил?
– Нет, не струсил. Между прочим, я самый смелый мальчик в классе. – гордо сказал про себя Дима.
– Тогда докажи. – сказал я и пошел в сторону горки.
Дима побежал за мной и без конца твердил:
– Мы же еще не доросли до нее, Жень. Не нужно рисковать. Я смелый, но не глупый.
– Нет, ты трус. – я поставил точку и пошел не озираясь назад.
– Тогда сам иди, я не пойду. – сказал Дима и остановился.
Ну и не нужен он мне. Я уверен, что без него будет проще. Легче самому все сделать, чем агитировать кого-то еще.
Последняя ступенька была преодолена, осталось убедить мужчину, что мне десять лет. Но это было не сложно. Ему было плевать. Поэтому достаточно было всего лишь молча сесть на край, что я и сделал.
Мужчина толкнул меня, и я полетел вперед, захлебываясь водой. Она попадала везде, куда только могла. Я не испытывал больше счастья от искрометных виражей. Вода проникала внутрь легких. Мне стало отвратительно и больно. Легкие сжимались. Я не мог открыть глаз. Нужно было лишь довериться судьбе и наконец закончить крутой вираж. Когда мое тело погрузилось в воду, я как ошпаренный, вылетел из бассейна и раскашлялся. Мое тело ослабло, и я рухнул на плитку возле бассейна.
Сразу же ко мне подлетела мать. Она потянула меня за руку и начала шлепать по ногам причитая: «Как ты мог так поступить? Я же волновалась! Ты меня совершенно не ценишь! Вдруг бы ты захлебнулся?» Она хлестала меня как сидорову козу. Наше пребывание в аквапарке закончилось также быстро, как и началось.
На протяжении всей дороги я плакал, а мама говорила какой я отвратительный ребенок и что совершенно ее не слушаю. Самое странное во всей ситуации – отец ехал молча. Он не сделал мне ни единого замечания. Как будто для него моя жизнь ничего не значила. Это было для меня самым обидным. Еще долгое время молчание отца трепало мое детское сердце.
***
– Хочу задать вам вопрос – сказал доктор.
– Что вы хотите знать?
– Почему вы считаете этот день самым лучшим в своей жизни, если чуть не ушли на тот свет? – доктор поправил очки и сменил позу.
Как мне показалось, он уже устал сидеть на стуле и скорее всего наш сеанс скоро подойдет к концу.
– В тот день я был самым счастливым ребенком. Вот поэтому. После