на винчестер и выбросите. Вот и душу Савельева переписали в ноосферу, а самого в утиль.
Рывкин пьяно хихикнул и погрозил пальцем:
– Убило долгожительство? Остроумно. Но почему рак, а не пьяный водитель?
– В газете пишут, что всю жизнь боялся рака. Чего боимся, от того умираем. А прямую кишку подставило клизмирование.
– Постойте, уважаемый! – выпятил губы Рывкин. – Я клизмы с детства боготворю.
– Нездоровое чувство. Клизмы нарушили флору толстой кишки, то есть иммунитет. Там опухоль и разрослась.
– Просто и понятно, – улыбнулась женщина зубами, белыми и ровными, словно не было перестройки.
Рывкин открыл рот, но проводница ткнула в бок.
– Правда, умер не от рака, – закончил Глеб. – Страшно боялся жестокой боли, и сознание гуманно отключило чувства, а потом себя. Организовались тромбы и поступили в мозг. Четыре месяца Савельев пролежал слепым, немым и парализованным. Тело доживало овощем.
– Давайте в тамбур, профессор, – гнула линию проводница. – Во избежание.
Она сгребла контейнер с томом в сумку и вытолкнула учёного из купе. За окном, размытый полосами дождя, приближался кирпичный вокзал. Тверь?
– Я неделю не усну! – опустила голову попутчица. – Откуда такое?
– В «Одесском вестнике» статья «Не выдержал ДОЗы?» В Россию информацию не пустили, а про Украину забыли.
Попутчица схватила газету и недоверчиво обнюхала.
– Кто в трагическую бумагу заворачивал воблу? Я бы живым закопала, а через год повесила.
Поезд вновь разогнался. За окном акварельная пастораль середины осени. Не только природа разбрасывает краски, серые платформы запятнаны яркими зонтами и дождевыми накидками. Стоят вёдра облепихи, поздних яблок и грибов. В отличие от сибирских садоводов, местные умеют обороняться. Ставят водку с крысиным ядом на стол пустой осенней дачки? Поочерёдно несут промозглую вахту? А может, организовали дружину и погнали воров обратно в сёла?
Болдинская осень для пенсионера – тропинка к Пушкину. Когда в кармане льготный проездной, а ведро наполнено урожаем, достань из кармана томик Александра Сергеевича. Полистай в электричке заскорузлым пальцем, другого времени не будет.
Поэзия осени озарила романтикой тему бегства от бандитов. Старой разбитой дорогой пробраться в затерянное садоводство. Найти брошенный домик, с печкой и сортиром. Пересидеть у огня зиму, мечтая и сочиняя стихи. А весной отыскать первый цветок и подарить девушке.
Неумолимое движение поезда прерывали станции. Люди уходили из вагона как из жизни. Глеб прочитал, что генерала ДПС убило листом ДСП.
Глава 3
Печатные строки поплыли, глаза стали слипаться. Голова откинулась, газета упала.
Глеб очнулся, когда Питер надвигался промышленными зонами. И поймал любопытный женский взгляд. Попутчица сменила хламиду обтягивающей кофточкой, сделала макияж, спина прямая, грудь вперёд.
– Противный был тип! – оправдательно повела плечом.
Близко