трех месяцев и превративший две трети Москвы в обгорелые развалины.
С детства Иван Васильевич проникся недоверием к окружавшей его знати. И даже когда он подрос, это недоверие по временам продолжало прорываться наружу.
А выделял он немногих, в частности Алексея Федоровича Адашева, который был старше его и успел посмотреть мир.
Этот Адашев был сыном незначительного по происхождению служилого человека Федора Григорьевича Адашева. Впервые его имя упоминается в связи с царской свадьбой, где он был ложничим, то есть стелил брачную постель государя и сопровождал новобрачного в баню.
Тогда в бане с Иваном Васильевичем мылись его самые близкие люди – князь Юрий Васильевич Глинский, князь Иван Федорович Мстиславский, брат Анастасии Никита Романович, а вместе с ними и Алексей Адашев[4].
В 1550 году царь пожаловал Адашева в окольничие и при этом сказал ему речь, по которой всего лучше судить о его отношении к любимцам: «Алексей, я взял тебя из нищих и из самых молодых людей. Я тебя пожелал, и не одного тебя, но и других таких же, чтобы вы утолили мою печаль. Поручаю тебе принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных, губящих своим насилием бедных и немощных. Не смотри и на ложные слезы бедных, клевещущих на богатых, но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь одного лишь суда Божия».
Во внутренних делах государства деятельность Адашева можно характеризовать словами князя Андрея Михайловича Курбского: «Был он общей вещи зело полезен».
Надо сказать, что после свадьбы царь приблизил к себе много новых людей. В 1547 году, например, боярство получили Иван Михайлович Захарьин-Юрьев, двоюродный брат Анастасии, Григорий Юрьевич Захарьин-Юрьев, ее дядя, а окольничими стали ее брат Данила Романович и Федор Григорьевич Адашев. Представители рода Адашевых никогда не входили в Думу, но для отца Алексея Адашева было сделано исключение.
Захарьины возглавили Большой и Тверской дворцы, а Федор Адашев – Угличский дворец, что было весьма высоким назначением.
Как бы ни был крут характер Ивана Васильевича, как бы часто ни менялось его настроение, по словам летописцев, «Анастасия наставляла и приводила его на всякия добродетели».
Царь с юности славился своей необузданностью, но все же иногда слушался Анастасию Романовну. Да фактически она была, наверное, единственной, кого он слушался.
Джером Горсей пишет о ней так: «Эта царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что ее почитали и любили все подчиненные».
При этом, как отмечает этот англичанин, Иван Васильевич «был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом».
По словам Н.М. Карамзина, с Анастасией Иван Васильевич «наслаждался полным счастием семейственным, основанным на любви к супруге нежной и добродетельной».
В первом браке у Ивана Васильевича было шестеро детей.
Старшими