он?
– Он молодец, ядреная пришпа! Не кричит и не воет. Спросила женщина, похвалил мужчина. Кто они? Да какая разница? Может, живые. А может – мертвые. Пустота – она забавная, цепари в кабаках такого про нее рассказывают, что глаза на лоб лезут. Правду от вымысла отличить сложно, а потому понять, что за спасители держат за плечи, нет никакой возможности. Мертвые? Живые? Или просто: такие, как я? Да, наверное: такие, как я. В этом есть смысл. Они кричали, а я пил вино и улыбался. Они пытались спастись, а я сам шагнул в Пустоту. Но они все равно не убежали, они все равно здесь, рядом со мной, в Пустоте…
– Парень, я вижу, ты в норме. Открой глаза и скажи что-нибудь.
«А что говорить?»
– Кха… – Он попытался пошутить, но не получилось, сначала пришлось покашлять. – Кха!
– Ты уверен, что он в норме?
– Смотрит осмысленно.
– С чего ты взял?
– Он уставился на твое декольте.
– Я в норме.
– Вот видишь.
– Кха!
Прямо перед ним красивая девушка с синими волосами, ее строгое платье в беспорядке, расстегнуто чуть больше, чем позволено приличиями. Рядом с ней – лысый мужчина в цепарской куртке. А за их спинами – дерево.
«Не такая уж ты и пустая, Пустота…»
– Где-нибудь болит?
«Какой у нее красивый голос…»
– Кха… Везде.
– Значит, с ним действительно все в порядке. – Лысый мужчина встает на ноги и озирается: – А кто сейчас кричал?
– Помогите!
Крик превращается в хрип. За одну секунду. За одну-единственную секунду! Нереально быстро и нереально страшно. Крик говорит, что все кончено.
Чужой крик.
Но это ничего не значит, потому что я тоже кричу.
– Помогите!
Я в трех шагах позади того, чей крик стал хрипом, в трех шагах от края жизни. В трех шагах от последней черты. И все вокруг кричат и стоят, потому что за их спинами стена и дальше бежать некуда. Я тоже кричу и тоже не двигаюсь, потому что стена и за моей спиной. Потому что я одна из всех. Потому что я кричу и плачу, но надеюсь, что три последних шага не будут сделаны. Мы все надеемся, потому что за нашими спинами стена, и бежать дальше некуда. Мы замерли. Мы держим друг друга, но Пустота сосет воздух и проклятая черта приближается даже тогда, когда мы стоим на месте.
И мы кричим:
– Помогите!
А люди из первого ряда падают. Они глотнули Пустоты. Через них прошла черта.
«Помогите! Пожалуйста!»
Я прижимаюсь к стене. Я не хочу в Пустоту. Я верю, что мое время еще не пришло, но стена впереди, стена из людей, становится все тоньше. И мое время придет совсем скоро.
И я кричу:
– Помогите!
Но ответа нет. И помощи нет. И та стена, что за спиной, не становится тоньше, хотя некоторые пытаются с ней совладать. Они бьют ее и царапают ногтями. Они кричат:
– Помогите!
Но стена прочна, а черта приближается.
И мой крик превращается в хрип. А значит, я в Пустоте.
А значит, я мертва…
– Помогите!
– Да