власть России не сразу осознала необходимость всего этого. На проект кругосветного плавания, поданный Крузенштерном, Павел I ответил: «Что за чушь!» У него были основания для скепсиса. После смерти «матушки-императрицы» Павел мог, не кривя душой, написать в указе Адмиралтейской коллегии: «С восшествием нашим на прародительский престол приняли мы флоты в таком ветхом состоянии, что корабли, составляющие оные, большей частью оказались по гнилости своей на службу не способными».
Состояние флота вряд ли было лучше и в первой половине XIX столетия, особенно в те годы правления Александра I, когда морское министерство возглавлял маркиз де Траверсе. «Во все время министерства маркиза де Траверсе... – писал историк морского флота Ф. Веселаго, – корабли ежегодно строились, отводились в Кронштадт и нередко гнили, не сделав ни одной кампании»[32]. Для морской тренировки назначено было мелководье Финского залива у выхода из Невы – «Маркизова лужа».
И все же в первой половине XIX столетия русские моряки совершили 36 кругосветных и полукругосветных плаваний. Начало этому положили шлюпы «Нева» и «Надежда», которые первыми пересекли экватор и 14/26 ноября 1803 г. показали андреевский флаг в Южном полушарии.
На мыс Доброй Надежды «Нева» и «Надежда» не заходили – лишь обогнули его. Их капитанам, Крузенштерну и Лисянскому, не впервой было приближаться к южной оконечности Африки. Они побывали здесь еще в 1790-х годах, когда стажировались, служили «волонтерами» в английском флоте. В совместном плавании «Невы» и «Надежды» корабли потеряли друг друга из-за непогоды и возвращались на родину уже порознь.
Первое подробное русское описание Юга Африки
Появлением этих подробных записок мы обязаны случаю. Задания «сверху» автор не получал, и заход его корабля на мыс Доброй Надежды не планировался.
Это первое подробное описание, сделанное нашим соотечественником, оказалось поразительно интересным. Наблюдательность, цепкость видения, широта взглядов, умение дать верную оценку. Автор записок – Василий Михайлович Головнин, командир шлюпа «Диана», который первым из русских кораблей причалил у мыса Доброй Надежды.
Судно казалось мало пригодным для далекого похода. Это был лесовоз, построенный на Свири; он пришел в Петербург, доверху груженный лесом. Кандидатура командира многим, должно быть, тоже казалась не бесспорной. Он не был еще ни начальником департамента морского министерства, ни членом многих научных обществ, ни членом-корреспондентом Академии наук, не входил в Совет Российско-Американской компании. Его имя еще не было нанесено на карты Курильских островов, Новой Земли, полуострова Ямал.
Подготовка плавания стала для Головнина первым по-настоящему крупным делом. Оказалось оно крайне сложным. Судно пришлось не просто снаряжать, а переоборудовать. Свирский лесовоз был, разумеется, построен для совсем иных целей и, конечно, не обладал необходимой прочностью. «Что же принадлежит до крепости