в госпиталь № 3985. И я там лежал с ноября 44-го года по 16 декабря 45-го – год с лишним. Ну, конечно, врачи хорошие были. Оба врача – женщины. Хирург хороший, операцию сделал хорошую. Мне, во-первых, еще делали реампутацию: долго не заживала рана… Там мы с женой познакомились, она в этом госпитале работала.
– Немцев много побили?
Что их считать? Тогда мы не считали.
– В спину вас где ранило?
В Крыму, под Севастополем, когда я был в артиллерии 76-й. Я ж еще не рассказал: когда мы отступали, под станицей Крымская нам дают трех девочек с этими счетверенными пулеметами (смеется). Они неопытные, я-то уже кадровый. А командир роты был азербайджанец. И я с ними прошел весь путь обратно до Краснодара. А под Краснодаром нашу ПВО передают в артиллерию, а девочек передают в связь. А нам говорят: «Кто хочет в артиллерию – пожалуйста». Я думаю: ну что, в артиллерию идти? Нема уже таких, с которыми можно было воевать. И вот я говорю: «Пойду в артиллерию». – «Какую?» – «76-миллиметровую». Все.
– Против танков приходилось воевать, когда в артиллерии были?
Нет, против танков нет. Мне приходилось по бронемашинам стрелять, по самолетам. Под Курском приходилось по пехоте: они сидели на машинах, а мы в это время пулеметом по этим машинам били.
– В артиллерии вы кем были?
В артиллерии я был заряжающим: этот снимал колпак, они же с колпаком, мне давал восьмикилограммовый снаряд. Я беру этот снаряд и бросаю в ствол. А в это время другой закрывает затвор, а тот нажимает кнопку и стреляет. Ну я подал снаряд и не успел: рука попала между стволом и снарядом – полностью снял ноготь.
– Про бои в Крыму можно подробнее?
Осенью 43-го мы на переправе установили артиллерию. Поставили чуть не через 10 метров орудия, обстреливали берег ночью. А пехота должна в это время через Азовское море катерами на Керчь переправиться. Четыре с половиной километра Керченский пролив, немец укрепился на другой стороне, а воды полностью минированы. Ну и когда мы обстреляли берег, а пехота высадилась, мы тоже свои орудия на катер и на тот берег. А там же берег такой, что катер не подойдет вплотную. И нам пришлось вплавь высаживаться, а это был ноябрь месяц, 21 ноября. Катер после смог подплыть ближе, потому что освободился от нас, и мы начали эту пушку 76-ю вытягивать на берег и после на гору. Там пехота немцев уже выгнала и заняла оборону. А после мы продвинулись километров на пять, установили свою пушку и продолжили обстреливать, чтобы пехота дальше наступала.
– Сапун-гору не штурмовали?
Сапун-гора, она ж под Севастополем, а мы чуть правее Керчи высадились. По берегу Азовского моря двигались. Правда, когда мы уже несколько километров по берегу прошли, так к нам Черноморский флот начал подплывать: помощь оказывать артиллерией, высаживались моряки. Вот таким путем мы двигались на Симферополь, а когда Симферополь взяли – двинули на Севастополь. И здесь, под Севастополем, я был ранен: немец начал обстреливать наш полк, мина взорвалась недалеко, и осколком меня по спине. Я на