ни мать.
Она ушла в кухню и громко хлопнула дверью.
– На любимую мозоль, – прокомментировал Нейт.
– Это еще что… Вот если решит, что тебя больше интересует дочь…
– Мне очень жаль, но так оно и есть. – Он попробовал жаркого. Картошка, морковь, бобы, лук и жестковатое, похожее на дичь, мясо – уж точно не говядина.
Еда согрела изнутри, заставила забыть о морозе.
– Это что за мясо?
– Лось, кажется.
Нейт помешал жаркое, зачерпнул еще.
– Лось так лось.
Снег шел всю ночь, а он спал как убитый. Утром ветер все еще громко завывал, бил в окна снегом.
Света не было, пришлось зажечь свечи. Он тут же вспомнил о Мег.
Оделся, с сомнением посмотрел на телефон. Тоже, наверное, не работает. Кроме того, нельзя же звонить женщине в половине седьмого утра только потому, что накануне делил с ней постель. Не стоит о ней беспокоиться. Она в этих краях с рождения. Сидит себе в доме. С собаками и запасом дров.
И все же он волновался. Он спустился вниз, светя себе фонариком.
Впервые в ресторане не оказалось людей. Столы чисто вытерты, стойка бара – тоже. Судя по отсутствию запаха, кофе еще не варился и бекон не жарился. Не слышно обычных для утренних часов голосов. Нет и мальчика, с улыбкой поднимающего лицо ему навстречу.
Только темень, завывание ветра и… храп. Он пошел на звук. Луч фонарика выхватил из темноты братьев Мэки. Они лежали «валетом» на бильярдном столе, укрывшись одеялом, и дружно храпели.
Нейт прошел на кухню и не без труда отыскал булку. Оделся, сунул булку в карман и потянул на себя дверь.
Ветер чуть не сбил с ног. Невероятной силы ветер, швыряющий горсти колючего снега в глаза, в рот, в нос. Он с трудом сошел с крыльца.
От фонаря почти не было толку, но Нейт все же направил луч вперед и отыскал шнур-поводырь. Запихнул фонарь в карман, обеими руками ухватился за веревку и, подтягиваясь, стал продвигаться шаг за шагом.
На тротуаре снег лежал выше колен. Мелькнула мысль: чем от переохлаждения, скорее от удушья погибнешь, если в сугроб провалишься.
Он все же осилил небольшое расстояние до проезжей части, где благодаря бульдозеру Бинга – и его фирменному виски – снег лежал не выше щиколоток. Главное – не попасть в наметенный за ночь сугроб.
Придется вслепую перейти улицу и как-то добраться до участка. Он закрыл глаза, мысленно представил расположение улиц и домов. Потом втянул голову в плечи, выпустил из рук шнур, достал фонарь и тронулся в путь.
С таким же успехом он мог находиться в безлюдной глуши, а не в городе с асфальтовыми улицами и тротуарами, чье население сейчас поголовно укрылось за каменными и бревенчатыми стенами. Ветер гудел в ушах и норовил отбросить его назад, но он упорно двигался вперед.
Нейт сказал себе: люди частенько гибнут при переходе улицы. Жизнь полна опасностей и неприятных сюрпризов. Случается, выйдут двое из бара, а одного потом находят в кювете с ножом под ребрами.
Какой-нибудь идиот может запросто выйти на улицу в пургу, попытаться перейти улицу и, заблудившись, окоченеть на морозе в каких-нибудь